Исток зла. Александр Афанасьев
короткие очереди, каждый третий патрон в ленте был трассирующим – и при каждой очереди то один, то два светляка, каждый размером с шаровую молнию, летел в сторону поляков. Но Велехов ничуть не сомневался в малой эффективности такого огня – он бил по целям, которые не видел, никто не корректировал его прицел. Если он кого-то и мог зацепить, так только случайно...
– Где броня?!
Откуда-то сбоку и с тыла глухо забухал крупнокалиберный одного из бронетранспортеров – не в силах выбраться из раскисшей каши, казаки открыли огонь вслепую, больше для того, чтобы напугать противника. КПВТ тоже бил трассерами, красными, и каждый трассер был как маленькое солнце...
В последний раз лязгнув, умолк ПКМ. Сотник повернулся, грязный, измазанный с головы до ног, с дико сверкающими глазами.
– В атаку, казаки!
Подхватив лежащий рядом автомат, он встал в полный рост и, оскальзываясь в грязи, побежал вперед...
САС
Что ночной, что тепловизорный прицелы на винтовках британцев работали почти на предельной дальности, давая вместо четкой картинки мутные разводы, в которых с большим трудом можно было опознать человеческие фигурки. Сербы были в заранее отрытых окопах, и это еще больше затрудняло охоту, слишком мала была видимая мишень.
Плюсом для британцев было то, что в горячке боя на них никто не обращал внимания.
Бронетранспортеры первым заметил Фрукт. Снайперы засели на деревьях, а он остался внизу, прикрывать их. Найдя подходящую позицию, он направил пулемет туда, откуда можно было ждать подкреплений – в сторону казарм пограничной стражи, которые, если верить картам, находились в нескольких милях отсюда. Дороги все развезло, вряд ли русские успеют сюда быстрее, чем через полчаса, даже если они знают про перестрелку. Фрукт оторвался от пулемета, чтобы осмотреться, и увидел едва заметные темные тени в поле, примерно в километре от их позиции. Он привстал, чтобы разглядеть их – в этот момент один из бронетранспортеров открыл огонь.
В темноте это выглядело страшно. По-настоящему страшно, не так, как в обычном бою – там тоже стреляют трассерами. Но не так. Отдельных трассеров видно не было – просто раздался грохот, и словно раскаленная, прямая дуга электрического разряда пролегла между бурчащей дизелем черепахой и склоном, где шел бой. И там, куда уперлась эта дуга, во все стороны полетели искры. А потом это произошло еще раз. И еще...
Команду на отход голосом давать было поздно, поэтому первый сержант просто вырвал из кармана разгрузочного жилета стакан одноразовой ракетницы, дернул за кольцо. Ракетница больно отдала в руку, плюнула в небо сгустком огня, миг – и красный светляк повис над полем боя, качаясь на парашютике и освещая мерцающим алым светом всю картину ночного боя – трассы очередей, вспухающие на склоне среди деревьев разрывы гранат, животный вой и ор с обеих сторон.
Пустив ракету – сигнал общего отхода, возможно, уже бесполезный, сержант полетел с дерева вниз и сделал это как нельзя вовремя – по веткам деревьев, пока по самому верху, протарахтела пулеметная очередь, на САСовцев посыпались ветки.
Кто-то