Искуситель, или Весь мир к моим ногам. Екатерина Гринева
руководителем.
– Что-то еще? Ты, кажется, должна быть уже в гримерной.
– Совершенно верно. Но мы с вами вчера говорили…
– О том, что говорили вчера, значения уже не имеет. С твоим архитектором уже связались, и его эфир отменили. Через пятнадцать минут у тебя программа. Будет сам Захаров. Задашь ему вопросы и про наследие, и про создание партии. Только не нападай рьяно, так, аккуратненько. А тот материал c архитектором… – Он немного помедлил, а потом после хорошо рассчитанной паузы добавил: – Пойдет в другой раз. Иди готовься. И еще… я тебя как раз собирался вызвать: пленка в эфир не пойдет.
Я была ошеломлена.
– Может быть, вставить кусочки для цитирования?
– Нет, – отрезал Диденко.
– А что я буду говорить?
Он пожевал губами и поднял на меня рыбий взгляд.
– Пусти легкий намек: «По нашим данным», «согласно информированным источникам» и все в таком духе. Поняла?
– Да. – Я встала и пригладила волосы. – До свидания.
– Всего хорошего, – буркнул он.
Вернулась я к себе уже немного поостыв. Я человек подневольный, и против руководства, увы, не попрешь и выше головы не прыгнешь. А сейчас мне нужно как следует подготовиться, чтобы не ударить перед Захаровым в грязь лицом. И здесь по позвоночнику впервые с начала всей этой истории прошел липкий холодок. А не затеяла ли я абсолютно бесперспективную бузу, к тому же чертовски опасную? Захаров не из тех людей, c кем можно безнаказанно шутить. Но мой журналистский инстинкт в данном случае взял верх, и поэтому я ввязалась в драку, не подумав. Я тряхнула волосами. «Раньше надо было думать, голубушка, – ехидно сказал кто-то внутри меня. – Раньше…»
Вошла гримерша Эвелина – с ярко накрашенными губами и платиновыми волосами, отчего она была почти копией Мэрилин Монро.
Эвелина всегда особенно чутко чувствовала мое состояние и теперь, видя, что я не в духе, осторожно кашлянула.
– Ольга Александровна!
– Да-да, Эля, приступайте…
Руки Эвелины – пахнущие детским мылом и тальком – колдовали над моим лицом.
– Говорят, сейчас сам Захаров приедет, – cказала она извиняющимся тоном. – Это так?
«Как же, как же, – cо злостью подумала я. – Небожитель, царь и герой в одном лице. Бог».
– Говорят… – стиснув зубы, сказала я.
– Я его видела в двух программах – он очень фотогеничен.
Захаров предпочитал лишний раз не светиться на экране, видимо, помня присказку: «Большие деньги любят тишину». Но слухи о создании партии заставили его выйти из подполья, и первый комок, брошенный в его сторону, – мой репортаж. Как же он рассвирепеет после этого. На секунду я зажмурилась от страха. Может, надо было дать отбой?
– И холостяк! – шелестела Эвелина. – Никогда не был женат. Правда, все время в окружении моделей.
– Был женат! – приоткрыла я один глаз. – Правда, это было очень давно. Студенческий брак. Быстро распался, и сейчас бывшая жена в Америке. Ходили слухи, что она собиралась разразиться воспоминаниями об их совместной