Молодые и сильные выживут. Олег Дивов
на тебе – одноклассник…
– А ты ошибиться не мог? – вдруг спросил Гош.
– Чего?! – обиделся Родионов.
– Да нет, это я так… Я насчет имени.
– Георгий Дымов, – сказал Родионов с нажимом.
– Час от часу не легче… – буркнул Гош.
– У тебя прадед был болгарин, – объяснил Родионов. – По фамилии Димов. А здесь его в Дымова переделали. Ты сам рассказывал.
– Родионов, – печально сказал Гош. – А расстояние от Земли до Луны ты, случаем, не помнишь?
Родионов цыкнул зубом и поглядел на Гоша укоризненно.
– А начальную скорость пули у этой твоей… СВД? – не унимался Гош.
– Успокойся, – попросил Родионов очень мягко. – Я не помню совершенно ничего. Я дурак. Кретин. Полный идиот. Знаю, что у меня жена была, Ленка. Красивая. А все остальное – будто стерто.
– А про меня?.. – спросил Гош с надеждой в голосе.
– Не обольщайся, старик. Детские воспоминания мои все на месте. Но толку от них… Зато наш класс я знаю хорошо. Ты с Лехой Романовым за одной партой сидел. А я – сразу за вами.
– Кто такой Леха Романов?… – пробормотал Гош себе под нос.
– В общем, ты – Георгий Дымов, – заключил Родионов. – Отчества не знаю, извини.
– Викторович! – ляпнул Гош и сам от удивления застыл с открытым ртом.
– Процесс идет! – обрадованно заметил кто-то в толпе. – Видите, мужики, идет же!
– Это у него идет, – хмуро сообщили оптимисту. – А у меня, например, задом пятится.
Гош поднял глаза на собравшихся вокруг молодых людей.
– Мы вспомним, – сказал он негромко. – Мы обязательно вспомним все. Но знаете, коллеги по несчастью…
– Лучше бы нам и не вспоминать, – заключил все тот же хмурый голос из задних рядов.
– Боюсь, что так, – кивнул Гош.
У метро «Коньково» под ослепшим светофором прямо в центре перекрестка стоял огромный столб пыли. Даже смерч. Внутри него шла драка – кого-то там волтузили, трепали и рвали на куски. Гош сбросил газ, прижал машину к обочине и попытался разглядеть, что же впереди творится. При всей своей нелюбви к насилию, он даже слегка обрадовался. Это было первое реальное проявление жизни в полумертвом городе. Из сцепившихся на перекрестке особей никто явно не страдал амнезией и уж тем более по этому поводу не переживал. Там бурлила яростная схватка в лучших традициях «постхолокостной» литературы. Там убивали.
В центре пыльной бури здоровенная черная с белым псина, очень лохматая и явно породистая, колотила в одиночку целую стаю ободранных дворняг. Пока еще колотила. Зубами она пережевывала глотку самого крупного противника, а мощной растрепанной задницей по-хоккейному бортовала тех, что поменьше. Из кучи-малы то и дело улетал вверх тормашками очередной зашибленный. От визга и хрипа закладывало уши. В воздухе парила разноцветная шерсть.
Гош осторожно подвел машину чуть ближе, опустил стекло и нашарил правой рукой свою пушку. Лохматая собака билась насмерть, но перевес был явно на другой стороне. Разнокалиберных противников Гош насчитал сначала