Рассказы седого ворона. Игорь Александрович Мелик-Фарамазов
истеме Ridero
Пролог
Во второй части своей первой книги – «Туркменский алабай и среднеазиатские овчарки», я разместил девятнадцать рассказов об этих собаках и попросил маркетолога – литератора дать оценку этой работе. Маркетолог посмотрел на меня, как на сумасшедшего.
– Книгу? Вы написали книгу? Вот сейчас?! Когда никто ничего не читает? И что Вы хотите? Чтобы я сказал Вам, будут ли ОНИ ее покупать?
Через два дня маркетолог вернул мой труд.
– А хорошая книга. Я с интересом прочел. Любите критиковать? Как ловко Вы всех обосрали: и европейских кинологов, и российских, и американских, и защитников животных, и живодеров… Всех!… Но интересно. Я теперь подумываю взять во двор алабая… Да, книга интересная, легко читается, захватывающе, не отпускает читателя, но она для целевой аудитории, для любителей служебных собак, а рассказы мне понравились гораздо больше. Очень интересно. Хорошие рассказы. Вот именно поэтому из этой книги их нужно исключить. Они там ни к чему. Книга не должна быть слишком объемной. Вы к этим рассказам напишите еще тридцать, и потом издайте еще одну книгу. Она будет востребованной. И стиль какой… где то к Чехову близко,… где то напоминает Сетона Томпсона… или Конрада Лоренца… Людям это понравится, обязательно издайте. Увижу эту книгу – куплю.
Я так и поступил – издал вторую книгу. Эти рассказы – результат моих наблюдений и общений с животными, реальные истории и эпизоды из жизни кинолога, в них нет ничего придуманного. Сложно было придумать название книги. Рассказы о животных? Но это рассказы не только о собаках, и нельзя писать о животных, разделяя их существование от жизни и поведения людей, от нашего отношения к ним. Значит, это рассказы о взаимоотношениях людей, о животных и наших отношениях с ними. С уважением, автор.
Альфа
– Иди смотреть щенков, ощенилась Альфа, семеро их, прикуривать можно от их морд.
Дядя Миша шутил над ярко – розовыми носами родившихся щенков. Альфа моя собака, щенки тоже мои, все мои, я их никому не отдам. У нас во дворе три собаки, а будет десять, это же замечательно!
В свои шесть лет я рассуждал именно так. Это был третий помёт Альфы. Дедушка отгородил ей укромный угол в сарае, там она и ощенилась. Теперь моим любимым занятием стало подолгу сидеть в сарае и любоваться щенками. Особенно я любил смотреть, как они сосут, постанывая от удовольствия и кряхтя, как от тяжёлой работы.
Но что – то пошло не так. Пропал один щенок, теперь их осталось шестеро. Где щенок? Я чувствовал, взрослые говорят неправду: «дедушка кому – то отдал, у собаки того человека нет детей». Куда мог деться слепой щенок семи дней от роду? Повзрослев, я стал понимать, что щенка мог убить забежавший в сарай кабанчик, могла унести крыса, когда Альфа отлучалась по своим делам, оставляя своих детей всего на несколько минут. Да мало ли что ещё могло произойти… Но тогда я ничего не хотел понимать, я догадывался о том, что щенок погиб, а от меня это скрывают.
В тот же день Альфа вырыла нору под старым толстым забором из необожжённого кирпича и перенесла туда щенков. Через два дня, рано утром, забор рухнул, нору засыпало землёй и кирпичом. Альфа откопала своих мёртвых детей, всех шестерых, положила их здесь же, у норы, очистила, вылизывала каждого из них, переворачивала, тыкала в трупики носом, пытаясь найти признаки жизни хотя бы у одного из них. Она убедилась, что щенки мертвы, села возле них и безучастно смотрела в пространство, в никуда, из глаз «азиатки» катились слёзы. Сидя на корточках возле Альфы, я тоже плакал, впервые увидев, как плачет собака. Тогда я не мог знать, что ещё не раз увижу слёзы «азиатов», ещё не раз, даже в зрелом возрасте, сам буду плакать из – за собак. Никогда, даже в детстве и в юности, я не плакал от физической боли, из —за живости натуры я получал раны от хищных птиц, ожоги, вывихи, переломы, собачьи покусы, огнестрельные ранения, и только одно заботило меня: чтобы мама не узнала и не плакала, но собачьи слёзы и страдания всегда были для меня потрясением, а большая красивая Альфа осталась в памяти, как самая добрая собака и очень хорошая мама.
Гара
Слух об указе обрастал всё новыми подробностями, всё более нелепыми и невероятными, но народ Страны Советов уже знал точно: облагаться налогом поштучно будут фруктовые деревья и домашняя скотина, а значит, за ишаков придётся платить. Платить за редко используемых копытных никто не хотел. Поздним душным вечером ишачков провели по улицам пыльного городка, из дворов выгоняли других осликов и они присоединялись к общему табуну. Решено было отогнать табун подальше от городка и выпустить на волю, попросту изгнать, избавиться от него. Так и сделали. Никто не обратил внимания на то, что Гара шёл рядом с длинноухими. Это был беспривязный годовалый алабай, вечерами он часто слонялся недалеко от своего двора в поисках съестного и приключений. Двое парней отогнали две дюжины ишаков подальше от населённого пункта и, возвращаясь ночью, по прохладе, не заметили, как Гара ушёл с табуном, вернее сказать, ушёл за невысокой добродушной ослицей – своей приёмной матерью.
История эта произошла