Голос неба. Пьеса, рассказы, стихи. Александр Поздеев
позади него тяжелая больничная дверь и стылый морозный воздух осени мгновенно заполнил легкие. И он сладостно вдыхал его, широко расправив плечи. Позади осталось нудное больничное существование с запахом лекарств, облезлыми стенами, и угнетающими дух процедурами. Дошел до проспекта и замер, ожидая сигнала с зеленым человечком. Машины неслись сплошным потоком, даже красный свет был для некоторых сумасбродных водителей уже не авторитетен.
Перейдя проспект Максим направился в сторону парка, где они условились встретиться с Мариной, но на полпути его внезапно настиг телефонный звонок от нее.
– Максюшка, прости меня, дуру такую!
– Ты чего Маришка? Голос у тебя дрожит… Случилось чего?
– Я не приду, Максюша, прости, у меня другой парень, надеюсь ты поймешь!
Побелевшие его пальцы с такой силой сжали телефонную трубку, что она чуть не хрустнула, в прошлом Максим был перворазрядником-штангистом.
Маришка отключилась, Максим нервно закурил и надрывно пускал красивые кольца дыма, так он делал только когда нервничал. Мимо, постукивая палочкой по асфальту, прошла слепая женщина в темных очках и с собакой-поводырем. Палочка стучала по ровному асфальту почти мерно и как-то спокойно, но, стоило ей попасть в выбоинку, звук стал немного тревожным.
Так получилось, что Максим шел почти по следам женщины, потом обогнал и уселся на пустую скамейку переживать, так как он считал. Но женщина, к его неудовольствию, тоже выбрала эту самую скамейку для отдыха. Пес тянулся к лакированным ботинкам Максима, но тот с неудовольствием отодвигался все дальше и дальше, но уходить совсем посчитал за поражение, скамеечку-то он первый занял.
– Чак прекрати! – прикрикнула на собаку женщина.
Некоторое время оба и Максим и женщина молчали, погруженные в свои невеселые раздумья, даже Чак поник, лег, сложив голову на лапы, и с грустью поочередно смотрел то на хозяйку, то на Максима.
– Простите, – нарушил молчание Максим, – всегда хотел знать, каково это – быть лишенным видеть все краски жизни? Ради всего извините…
– Ничего, – ответила женщина, выйдя из глубокого раздумья, – хорошо, что вы заговорили со мной, сама бы я не решилась. Вон видите, будочка эстрады покрашена в сиреневый цвет?
– Да, но, – начал было он…
– Никаких но, я действительно слепа, можете не сомневаться, но тем не менее вижу все, мое внутреннее зрение болезнь не победила, кое-что я вижу даже лучше вас, таким даром наградил меня Отец небесный.
«Все ясно – сектантка.» – вспыхнула мысль в мозгу Максима, и интерес разговаривать почему-то сразу угас. Максим даже стал отодвигаться в сторону от женщины с желанием встать и немедленно уйти, пес недовольно косился на него, предчувствуя намерение. Но уйти Максим не успел, женщина заговорила вновь после недолгой паузы и заговорила так, что он чуть чуть поостыл в своем недоброжелательстве к ней.
– Да, я верю в Бога. – говорила она обращаясь словно бы и не к нему, а куда-то в пустоту. – Бог – моя надежда, моя опора в жизни, на земле у меня не осталось ни