В тенях империи. Игорь Прососов
от Энн – награду для героя.
– Помню этот взгляд, – улыбнулась императрица. – Вы умеете сказать все, не сказав ни слова, штаб-ротмистр, это точно.
Пока бояре осоловело смотрели на меня, прикидывая, где бы это я мог встречаться с ней, девушка продолжила:
– Мы положимся на Господа и последуем тем путем, что предлагает Владимир Конрадович. Блаженны миротворцы, не так ли? Но дело не только в этом. Нельзя строить государство на уворованном. Даже если считаешь, что вправе взять, даже если кое-кто сам желает быть ограбленным – нельзя. Из лжи и крови – дурной фундамент.
1. Письма с границы между светом и тенью, продолжение
…Как же наивен я был! Мальчишка, дурак, прекрасная душа. Человек, которого искренне смущала кровь на руках и людская подлость.
Лучше бы я остался таким.
Правда.
Никакой войны, естественно, не случилось.
ЕС благополучно развалился, заклятые друзья вцепились друг дружке в глотки, и за общим весельем им стало не до нас.
Что до меня… В трогательном головиде герой с моим именем чудесным образом стал бы навигатором личной яхты ЕИВ; у героя бы был квадратный подбородок и римский нос; еще не обошлось бы без мезальянса в конце. Терпеть не могу героев; я не один из них, и самый большой комплимент, который можно сделать моей физиономии: от неё не трескаются зеркала и не разбегаются с визгом дети.
В любом случае, жизнь не слезливая мелодрама. В крайнем случае – авангардная драмедия без особых пафоса и надрыва чувств. По крайней мере, моя.
Меня действительно ждала новая служба, но отнюдь не столь романтическая и вполне логичная.
Я осваивался там и лечился от наивности: даже не обиделся на Шталя, когда понял, кто был настоящим организатором многоходовочки на Марсе.
Есть такая служба – в этом самом… ароматном… возиться, уж простите за грубость. Впрочем, позвольте предположить, подобные слова вам ведомы не хуже моего.
Чем еще я занимался? Подыхал от любви, неуместной и глупой, незаметно втекшей в жилы по капле.
Последствия Марса, сказал бы ученый эскулап, циник и умница. «Иди… неважно куда», – ответил бы я на это.
Временами казалось – я вплотную подошел к пределу. Мы, русские, привычны к границам, зачастую очерченным нами самими. Необходимая компонента устойчивого социума. Вежливость, нормы поведения, неписанный кодекс поведения благородного человека – а неблагородных среди нас нет, исходя из того же неписанного кодекса.
Каждый тупик, в который мы упираемся, содержит в себе подсказку, как выбраться. Любовь без шансов – изволь страдать молча и культурно, можешь немножко выпить, спеть песню, проспавшись, сходить в церковь, перелистать Экклезиаста – авось и полегчает.
Только вот у меня период этот затянулся. На сколько? Почитай на всю жизнь, сколько её там оставалось.
Иногда мне становилось интересно – что будет, если мы встретим не нами поставленный предел или просто предел без возможности отхода на заранее подготовленные