Байки Дыма. Лита Штайн

      * * *

      Поутру Динка улыбалась.

      – Чего это ты такая довольная? – полюбопытствовал Дым.

      – Сама не знаю, – пожала плечами девчонка. – Выспалась, наверное. Или конфеты твои вчерашние на меня так действуют.

      – Раз так, значит, будем закреплять результат, – хмыкнул Дым, выуживая из закромов банку настоящего земляничного варенья. – На тебе для укрепления боевого духа. Мне давеча из-за кордона хорошие люди принесли.

      – Ничего себе! Мне б таких хороших людей, дядь Дым, – обрадовалась Динка, накидываясь на угощение.

      – Будут, – твердо пообещал Дым. – Ты только переставай мужиков в болоте купать и точно будут.

      – А чем еще прикажешь развлекаться? – фыркнула девчонка. – Монстру в болоте купать не очень-то интересно. А эти брыкаются, брызги поднимают, матерятся витиевато. Хоть какое разнообразие.

      Дым вздохнул.

      – Дитё ты, Дина. Самое настоящее дитё. Никакого сладу с тобой нет. Люди, конечно, бывают падлами, но не все ж поголовно.

      – Знаю. Ты мне, дядь, расскажи лучше, как мальчик тот поживает, которого ты ко мне отправил? Вернулся он домой?

      – А как же? – Дым показал присланную Малым фотографию. – Вернулся, всё у него хорошо. Мать не болеет, сестра – красавица, сам доволен. Можешь ведь, когда хочешь, людям-то помогать.

      – Могу. Только не всегда возникает желание. А этот хороший мальчик. За маму просить пришел, переживал очень. Горько ему было от собственного бессилия. И страшно, что не успеет. Он же бескорыстно пришел, потому я ему и помогла, чем могла. А вот ты зачем ему про птиц наплел? Отродясь же никаких птиц на болотах не было.

      – А вот затем, что вера человеческая, Дин, чудеса творит. Поверил парень и тебя нашел. А не поверил бы – так бы и плутал в твоей глухомани до скончания века. Или пока ты б сама к нему не пошла из любопытства. Упростил я человеку задачу.

      Динка слушала, разглядывала фотографию и улыбалась каким-то своим мыслям.

      – А ты бы пошла добровольно в Зону за мать просить? – спросил Дым.

      – Так я ж детдомовская, дядь, – вздохнула девчонка. – Ни про мать, ни про отца вообще ничего не знаю. Знаю только, что прям в роддоме от меня отказались и все. До пятнадцати лет в детдоме проторчала, а потом сбежала. Хотела вольной жизни…

      А попала к выродкам по глупости. Уши развесила, поверила обещаниям и сказочкам про сытую, красивую жизнь. Только не знала, какой ценой за эту самую «сытую жизнь» заплатить придется. Маленькая ведь была, не понимала тогда, что к чему. Да и сейчас, честно говоря, далеко не всё понимаю.

      – Раз не все понимаешь, значит, есть, куда расти, – улыбнулся Дым.

      – Дядь Дым, а если мне опять захочется кого-нибудь замучить? – Динка внезапно помрачнела.

      – Не захочется. Во-первых, ты уже попробовала. Слишком много для этого в тебе человечности. А во-вторых, после Шального твое болото за версту обходить будут. Охотников добровольно попрощаться с собственной крышей в Зоне немного. Ты, можно сказать,