«Рим». Мир сериала. Дмитрий Goblin Пучков
Которые, уходя, не сжигали, да?
К. Жуков: Зачем? Это же город, где помимо легионеров живут обычные люди. К тому же это был пункт постоянной дислокации легиона. А легион – это 5–6 тысяч человек… В Средневековье население городов было меньше, чем количество солдат в легионе. Вокруг них мастера, рабы, слуги…
Д. Пучков: Шлюхи.
К. Жуков: Шлюхи, попы, торговцы. Легион пришел, встал, и вокруг жизнь закрутилась сразу, потому что легионеров нужно кормить, обслуживать, оружие им изготавливать, одежду шить, класс!
Д. Пучков: И у них деньги есть.
К. Жуков: Да, что характерно, им регулярно платят. Иначе они не смогут…
Д. Пучков: Это как сейчас вокруг американской военной базы в Корее в какой-нибудь жизнь кипит.
К. Жуков: Да, только тут у них дома все происходит. И они могут заплатить или как минимум поделиться натуральным пайком, что тоже важно. Поэтому солдат, с одной стороны, очень любили. А с другой стороны, не очень, потому что они были весьма беспокойные люди. Ну представь, 25 лет без баб постоянных, все время в тесном мужском коллективе…
Д. Пучков: «Когда последний раз у тебя была женщина, которая не визжала и не требовала денег?»
К. Жуков: Которая не орала и не просила денег, да.
В ходе драки на форуме неплохо подрезали центуриона Люция Воре-на. Вот, кстати, абсолютная правда – Курион, Кассий и Антоний не смогли фактически пройти через форум к сенату, их там слегка побили. Закон приняли, вето не последовало, и они, переодевшись рабами, вынуждены были бежать с большой скоростью из города за Рубикон. Судя по всему, никакого прорыва с оружием в руках не было. И собственно, после этого гражданская война стала неизбежной. Цезарь сказал, что в республике подняли руку на народных трибунов и это косяк, которому нет прощения. Любой честный человек обязан немедленно вступиться за республику, потому что народный трибун – это лицо народа, его голос, более того, это освященная богами фигура. У Цезаря имелся великолепный повод к войне – он заступился за республику. Он не стал поэтому распускать легионы и пошел через Рубикон.
Д. Пучков: Рубикон показан отлично! Какая-то гнусная лужа…
К. Жуков: Так он и был мелкой речушкой.
Д. Пучков: Но звучит-то как: Рубикон перейден! Воображение сразу рисует какие-то немыслимые красоты.
К. Жуков: Две Невы. Енисей.
Д. Пучков: Да, Енисей!
К. Жуков: Там такой мерзкий мальчишка рыбу ловил.
Д. Пучков: «Кто здесь», да?
К. Жуков: Он должен был немедленно бежать стучать, как Павлик Морозов, это точно совершенно. Но никуда не побежал.
Д. Пучков: Павлик Морозов был хороший, он никому не стучал.
К. Жуков: Нет, я понимаю, у нас в фильме…
Д. Пучков: От вас, Клим Саныч, я такого не ожидал!
К. Жуков: Это имя нарицательное, с маленькой буквы – павлик морозов. Я знаю про Павлика Морозова реального, с большой буквы, все. У нас в фильмах про старину обычно как показывают: монголы, рыцари