Стальной призрак. Сергей Зверев
догадался Соколов.
– Началов, прикрой его! – крикнул Алексей и сразу переключился на ТПУ. – Логунов вперед! На склон. Маневрируй! Видишь, там, на склоне стоит «Т-IV». Он всех нас пожжет.
– В борт его надо, он развернуться не сможет! – отозвался Логунов и крикнул механику: – Семен, давай по всем газам прямо, я башню разверну, прицел ему сбивать надо, пока вот к тому сарайчику не выскочим.
Соколов снова переключился на командирскую волну и стал вызывать Задорожного:
– «Пятый», ответь «семерке». Где ты, «пятый»?
– Не могу выйти. Тут все в дыму, Лешка!
– Черт, не надо. – Соколов едва не выругался. Он понял, что взвод Задорожного подбитыми немецкими танками запер сам себя у южных склонов высоты. Им теперь надо выползать оттуда… – Всем, внимание, я – «седьмой»! Принимаю командование на себя! «Пятый», выполняй задачу, не ходи за мной. По склону вверх на позиции батальона! Поддержать огнем оборону пехоты!
«Только бы он успел, – думал Соколов, разворачивая перископ и осматриваясь по сторонам. – Только бы Серега успел подняться. Иначе нам тут крышка!»
Каким-то чудом Бабенко умудрился почувствовать момент выстрела немецкого танка и резко остановил машину. Болванка ударилась в землю в метре перед танком. И тут же механик снова рванул с места. Логунов выстрелил с ходу, без остановки. Сейчас это было оправданно – все решала не меткость, а скорость. Выстрелы сбивали прицел немцу, поднимали пыль вокруг него, и он какое-то время не видел советскую машину.
Соколов развернул перископ назад. Экипаж Шевырева чинил гусеницу, пригибаясь при близких разрывах. Башня неподвижного танка поворачивалась то в одну, то в другую сторону. Орудие стреляло, и подбитая «тридцатьчетверка» покачивалась от каждого выстрела. В таких условиях заменить поврежденный трак было сложно, тем более натянуть гусеницу на катки, но иного выхода не было. Танк должен вести бой, должен стрелять, иначе его самого расстреляют как в тире.
Танк сержанта Началова то двигался вперед, то пятился назад, прикрывая корпусом товарищей. Дважды на глазах Соколова в него попадали снаряды, но танк продолжал сражаться. Отходящие к лесу немцы поняли, что русских мало, и снова стали выдвигаться вперед. Два немецких танка были сразу же подбиты, это охладило пыл остальных.
– Семен, еще вперед! – Логунов заорал так, что сумел перекричать рев двигателя. – По вертикали не хватает, ствол не подниму!
И тут в борт ударило с такой силой, что заряжающий Коля Бочкин отлетел на казенник пушки. Лейтенант машинально зажмурился, но запаха гари не было, не произошло и вспышки. Не кумулятивный – просто болванка, которая под острым углом не пробила броню. И двигатель работает.
Бабенко за рычагами что-то кричал, «тридцатьчетверка» продолжала ползти вверх. Наконец, Логунов отпрянул от прицела и нажал на педаль спуска. Выстрел! Соколов развернул перископ и только теперь почувствовал, что гимнастерка у него под комбинезоном мокрая, хоть выжимай.
Немецкий