Квазинд. Том первый. Когда оживают легенды. Андрей Леонардович Воронов-Оренбургский
но в это время снизу раздался хриплый повелительный окрик:
– Эй, мисс, куда же вы?!
В игру вновь вступил Кэнби. Он недолго пробыл в забытье, но адская боль в затылке и ключицах мешала ему подняться. Однако столь мелодичного голоса, как тот, который только что прозвучал откуда-то с небесной высоты, он давно уже не слыхивал. Любопытство пересилило боль. Здоровяк подобрал под себя колени, уперся кулаками в пол, резко вскочил на ноги и уверенно взял курс на балюстраду.
Толпа безропотно пропустила его. Ощупывая рассеченную в кровь губу, он подошел к лестнице и вызывающе уставился на леди. И, как показалось Полли, на его обезображенных губах сыграла какая-то странная, кривая усмешка, точно он уже засчитал свою победу над ней. Лизнув взглядом ее прерывисто вздымающуюся грудь, ошеломляюще стройные бедра, зверобой присвистнул и крякнул. Затем нагло ухмыльнулся ей и попробовал “поставить на полку”, как сам любил выражаться, когда речь шла об усмирении “лошадок на двух ногах”:
– С ума сойти, мисс, откуда вы? Чтоб я сдох! Впрочем, вы, как и все женщины, всегда некстати. Здесь идет мужской разговор, хоть лопни! И вам…
– И вам должно быть стыдно, сэр! – неожиданно для себя взорвалась Полли.– По виду вы все джентльмены, но корректности джентльмена я не вижу ни в одном! Вы толпою налетели на двоих. Где ваше достоинство? Где ваша мужская честь?
Такой отпор и такое самообладание со стороны женщины были поразительной новостью для Кэнби. К тому же, чем дольше он глядел на незнакомку, тем больше понимал: она чертовски, просто фантастически хороша. Торговец, чего с ним никогда не случалось, даже растерялся и против воли пошел на попятную:
– Хм… Мы действительно чересчур погорячились… Простите, мисс, и вы, старина Адамс. В Монтане немало горячих сердец.
– Голов – возможно, но не сердец,– оборвала его Полли.
В это время Гарри, единственный из всех свидетелей этой невероятной сцены, был занят “стоящим” делом: он обшаривал лейтенанта. Прибрав к рукам серебряный брегет, сорок долларов, рассыпав по полу табак, он с интересом извлек из внутреннего кармана форменного кителя пакет, которым лейтенант размахивал, говоря о своей миссии. Не мудрствуя лукаво, он вскрыл его острым и прочным, что обсидиан 89, длинным ногтем и пробежал единственным глазом. По мере чтения лицо его всё больше вытягивалось, а под конец на нем застыл чуть ли не ужас. Он подскочил к приятелю и ткнул пальцем в документ:
– Глазам не верю… Этого сиу приказано без промедления доставить в Вашингтон! Его требует Конгресс.
– На казнь? – через плечо, как о само собой разумеющемся, бросил Кэнби.
– Нет, для переговоров!
Торговец резко повернулся, челюсть у него отвисла. Все притихли, как коты, пойманные у кринки со сметаной.
– Веселенькое дельце! Мы чуть не влипли в гнусную историю, амиго,– наконец выдавил Кэнби.– Положи документ на место, идиот! Тьфу, дьявол! Проклятые политиканы! Содрали бы с них скальпы, другую