Покаяние над пропастью. Флюр Галимов
ведуньи растревожили Салавата. Если две бабы начнут проклинать с двух сторон – не пропадет ли его головушка? Честно говоря, он уже давно понял, что оказался меж двух огней. Но сколько еще выдюжит сердце? Тяжкая, оказывается, доля – сгорать в пламени двух сердец…
Осмотрев Лилию, экстрасенс убежденно заявила:
– Ай-ай-ай, плохи твои дела, милая: на голове – черный-пречерный казан, руки твои связаны арканом в руку толщиной, на ногах – белые тапочки…
И Лилия, и Салават оторопели. Слова знахарки, особенно про белые тапочки, ударили как обухом по голове.
– Как это понять, апай[6]? – с трудом выдавила из себя побледневшая жена.
– А очень просто: чтоб голова не работала, не получала энергию из космоса – надели на нее черный энергетический казан, чтоб ничего не могла предпринять – связали руки толстенным арканом. А смысл белых тапок и сама, небось, понимаешь… – Экстрасенс вдруг заорала истошным голосом: – А видал я тебя в гробу, да в белых тапочках! Слышала небось такие слова?.. Эти белые тапочки… уже надели на тебя, милая…
На краткий миг установилась давящая тишина. Наконец, Салават стряхнул с себя оцепенение и взмолился:
– Спасите, пожалуйста, мою жену, ничего не пожалею, хорошо заплачу…
Немного помолчав, дама экстрасенс дала согласие:
– Придется тяжко потрудиться, но постараюсь. – она зыркнула на Лилию. – Скажи спасибо мужу! Кабы он не привел меня – скоро бы уже с жизнью распрощалась. Недолго уже оставалось… – женщина привычно сощурилась и смерила ее взглядом. – Всего с месяц пожила бы…
– Очень прошу, спасите ее, Фира-апай! – Салават с мольбой в голосе повторил просьбу.
– Сейчас… – Экстрасенс вперилась в Лилию прищуренными глазами. – Чуешь, как обжигаю тебе спину своей энергией?
– Ка-кажется, да, то жарко, то холодно… – едва выговорила Лилия дрожащим голосом.
– Убрала аркан, чувствуешь легкость в руках?
– Вроде бы да…
– А сейчас скину с твоей головы черный казан, это потруднее будет… Ого-го, не снимается, зараза, крепко насадили!.. Ничего-ничего, много я повидала таких казанков! Я тебя хитростью возьму… – Ворожея то щурилась, то зло таращила глаза, беспрестанно размахивала руками. Наконец, торжествующе заорала. – О-о-о-о-о! Оп-па! Сбросила-таки! Полегчало голове?
– Да-а…
– А теперь, милая, надо содрать с ног твоих белые тапки. Уф-ф, устала я только… Ничего-ничего, я вас все равно выдерну, белые тапочки! Давай-ка, начали, сядь поближе, вытяни ко мне ноги! Ы-ы-ы! Давай, помогай, мысленно постарайся избавиться от проклятых белых тапочек! Давай, давай! Ну! Раз-два, сняли! Еще раз: раз-два, сняли! Оп-па! Получилось-таки, сняли белые тапочки! Я их в форточку выкинула. Уф-ф, аж вспотела вся! – Экстрасенс вытерла лицо носовым платком. – Все получилось, милая, теперь будешь жить…
Салават был озадачен. Даже не знал: верить всему этому или нет? Но страх потерять жену сделал свое: когда грозит смерть матери твоих детей, с которой прожил восемнадцать лет, на что
Обращение к старшей по возрасту женщине (