Дневник Гуантанамо. Мохаммед ульд Слахи
они рассказывали мне об этом, я улыбался. «Со мной таких проблем не будет», – говорил я им. А сам думал: «Я уже поведал миру свою историю». И это делало меня счастливым.
3
Но моя книга в том виде, в котором она была изначально опубликована, никуда не годилась.
Впервые я увидел изданную книгу спустя несколько месяцев после публикации. Нэнси Холлендер принесла мне ксерокопию книги, сделанную издателем специально для меня. Она не могла принести мне саму книгу, потому что правительство не позволило бы мне увидеть вступление и заметки, сделанные Ларри Симсом. Основанием для этого было то, что некоторые из заметок отсылают к документам, которые все еще считаются «засекреченными», хотя их можно спокойно найти в интернете. Ксерокопия содержала только мой текст со всеми правками правительства.
Читая текст, я подсознательно добавлял все вырезанные куски. Мне понадобилось некоторое время, чтобы понять: то, что читаю я, и то, что видят мои читатели, – часто совсем разные вещи. Дело не в том, что читатели не узнают каких-то деталей. Дело в том, что в их сознании может появиться мысль, что все вырезанные куски описывают что-то, что правительство США считает угрозой.
Если честно, я не знаю, почему многое из написанного мной было подвергнуто цензуре. Логика некоторых правок мне совершенно не понятна. Какого черта правительству понадобилось вырезать стихотворение, которое я написал для одного из следователей в виде пародии на известную литературную классику? Почему они вырезали все вымышленные имена, которые взяли себе охранники, когда решили примерить на себя роли персонажей из «Звездных войн»? Почему они вырезали имена всех людей, о которых меня допрашивали, хотя они сами пытались связать меня с этими людьми? Скорее всего, это все связано с «национальной безопасностью», но я не уверен. Из-за «национальной безопасности» меня отвезли сначала в Иорданию, потом в Баграм и затем в Гуантанамо. Унижали и пытали меня тоже из-за «национальной безопасности». И я всегда думал: «А можно поподробнее узнать о том, что такое „национальная безопасность“?»
Я вырос во времена военной диктатуры, не такой жестокой, как это иногда бывает, но тем не менее никакой демократии не было. Я помню, что мама говорила моим старшим братьям не обсуждать политику, потому что боялась, что у стен есть уши. В моей стране все привыкли к цензуре во благо «национальной безопасности». Но что удивляет людей в Мавритании, так это то, что цензуре подверглось не только арабское издание «Дневника Гуантанамо». Арабское издание основано на американском оригинале, а это значит, что информацию скрывают и от граждан США.
Интересно, что бы основатели Америки сказали о цензуре. Мне нравится думать, что они были бы на моей стороне, ведь одна из жалоб на короля Великобритании в Декларации о независимости была на «отправление нас через Моря в наказание за преступление, которого мы не совершали». Хочется верить, что они были бы на моей стороне, когда мы с агентом