Штопальщик времени. Роза Хуснутдинова
ссёр детских фильмов Канымбек Касымбеков, кинодраматург, писательница Нина Аллахвердова-Соловейчик, художник, актёр, писатель Шавкат Абдусаламов, художник, кинорежиссёр Рустам Хамдамов, узбекский кинорежиссёр Али Хамраев, балерина, актриса Гульча Ташбаева, певица, руководитель ансамбля старинной музыки Лидия Давыдова, её муж, художник Леонард Данильцев, чудесная семья Баяндур: поэтесса Маро Маркарян, её муж – главный редактор журнала «Искусство» Серго Баяндур, их дочь, Анаит Баяндур – переводчица с армянского, общественный деятель, лауреат премии имени Улофа Пальмы, её брат, Ашот Баяндур – прекрасный художник. Присутствует в книге и Светлана Шенбрунн – писательница, с которой я подружилась на Высших сценарных курсах, сейчас она живёт в Израиле. Есть в книге цикл рассказов о семье режиссёра мультипликационных фильмов Андрея Хржановского, рассказ о поэте, писателе, драматурге Тимуре Зульфикарове, об азербайджанском писателе, литературном критике Чингизе Гусейнове. В книге представлены и рассказы об искусствоведах: Альмире Янбухтиной – из Башкирии, Дине Валеевой – из Татарстана, Галине Дайн – из Сергиева Посада. Есть в книге и рассказ о киноведе Инне Генс – жене кинорежиссёра Василия Катаняна. В их доме провела свои последние годы легендарная Лиля Брик. В рассказах об этих известных людях описываются не реальные эпизоды из их жизни, а вымышленные, часто – фантастические, личность героя, героини при таких обстоятельствах проявляется гораздо ярче, точнее. Есть известное изречение знаменитого Иммануила Канта, в нём говорится о том, что есть две вещи на свете, которые изумляют его: звёздное небо над нами и моральный кодекс внутри человека. Хотелось бы, чтобы и в наши дни эти «две вещи», изумлявшие философа, не исчезали из современной жизни. Многих героев этих рассказов, к сожалению, уже нет в живых. Но я помню их яркие образы, талант, душевную щедрость и неуёмное желание совершить в искусстве что-нибудь необыкновенное.
Во вторую часть книги с названием «Послание Исмагилу» входят рассказы о родственниках: о моём дедушке Масалиме Смакове, которого я никогда не видела, о моих маме, папе, дядях, тётушках, двоюродных, троюродных братьях и сёстрах. О многих из них мне рассказывала моя мама, Заужян Масалимовна Хуснутдинова. Я помню её живой, тёплый голос, интонацию, с какой она рассказывала о разных людях, о ком-то – почтительно, уважительно, о ком-то – со смехом или даже с насмешкой. Многих из этих людей давно нет в живых, но я хочу о них помнить… Нынешнее юное поколение, проводящее так много времени в Интернете, поглощающее в огромных количествах всяческую информацию, наверное, должно знать и свою родословную, людей своего рода. Тех, кто жил давно и сравнительно недавно, во второй половине XX, в начале XXI веков. Я пишу сказки, стихи, рассказы, сценарии. Есть у меня одно крошечное стихотворение: «На столбе между Европой и Азией сидит птичка, щебечет. И поёт, и щебечет. И в Европе, и в Азии». Подруга говорит: «Это ты!»
Часть первая
Портреты
Штопальщик времени
Уазик остановился у края впадины, тянущейся вдоль степной дороги километра на два, оставил меня возле одинокого геодезического столба, торчащего как указующий в небеса перст, и уехал обратно, в посёлок. Я должен был за день сделать новые замеры, нарисовать карту этого квадрата, начальник сказал, что впадина постепенно углубляется и прежняя топографическая карта неверна. Я установил прибор, определил координаты, широту и долготу местности, и прильнул к окуляру. Данные я записывал на планшетку, которую взял с собой.
Часа через два я проголодался и решил передохнуть. Вынул из рюкзака бутыль с водой, налил в котелок и решил разжечь костёр. Вокруг была сухая глинистая земля вперемешку с камнями, но кое-где меж камней виднелись пучки засохшей травы. Я нарвал траву, разжёг огонь и подождал, пока вода в котелке закипит.
Потом налил её в бумажный стаканчик с быстрорастворимым супом, закрыл крышкой и стал ждать, пока он «дойдёт». Разложил на полотенце, взятом из гостиничного номера, лепёшки, изюм, плавленый сырок.
Вокруг было очень тихо, лишь раза два наверху, за краем впадины, где я работал, просвистел суслик, несколько раз над головой пролетела перепёлка. Вдруг я услышал цоканье копыт, обернулся и увидел приближающегося ко мне всадника. Откуда он взялся? По виду – чабан, одетый в овчину и штаны из телячьей кожи. Лицо скуластое, смуглое, смоляные волосы рассыпаны по плечам.
«Наверное, чабан», – подумал я.
– Салям! – приветствовал я его и, помня законы степного гостеприимства, предложил разделить со мной трапезу, показал рукой на костёр и место рядом с собой.
– Салям! – ответил он глуховатым голосом, спешился, отпустил лошадь и уселся по другую сторону костра.
– Из Аксая? – спросил я. Посёлок был в километрах трёх отсюда, утром мы проезжали мимо него в машине. – Чабан?
– Я – штопальщик времени, – ответил он, глядя на меня ясными глазами и разламывая лепёшку пополам.
Я замер.
– Пшеница, – сказал он, пробуя лепёшку. Попробовал изюм.
– Изюм, – кивнул.
– Если вы не из