Мифология. Бессмертные истории о богах и героях. Эдит Гамильтон
богов по своему образу и подобию. Почему и когда именно они стали это делать, неизвестно. Но совершенно очевидно, что в произведениях самых ранних греческих поэтов угадывается новое мировоззрение, немыслимое для предшественников, но уже абсолютно неотделимое от следующих поколений. Благодаря Древней Греции человечество стало центром мироздания, главной его составляющей. Произошел коренной переворот в мышлении. До тех пор человек был никем. В Греции он впервые осознал себя частью человечества.
Греки очеловечили богов. До них такое никому в голову не приходило. Прежние боги, созданные другими древними культурами, не имели ни малейшего сходства с окружающей человека действительностью и резко отличались от подлинных живых существ. Исполинские египетские колоссы, которых никакое воображение не в силах наделить подвижностью, – такие же безжизненные каменные изваяния, как величественные храмовые колонны. Эти монументальные истуканы с очертаниями человеческого тела намеренно лишены человеческих черт. Или вот застывшая, лишенная пластичности фигура женщины с головой кошки, знаменующая собой непоколебимую, нечеловеческую беспощадность. Или чудовищный загадочный сфинкс, далекий от всего живого. В Месопотамии на барельефах изображены диковинные существа, подобных которым не отыскать в природе, – люди с птичьими головами и львы с головами быков, и у всех этих странных особей орлиные крылья. Скульпторы стремились явить миру доведенную до крайности нереальность, никем не виданных созданий, порожденных исключительно фантазиями мастеров.
Именно таким фантасмагорическим божествам поклонялся догреческий мир. Достаточно мысленно сравнить с ними статую любого греческого бога, пленяющего своей естественной красотой, и сразу будет ясно, в чем заключалась новая идея, предложенная греками. С ее возникновением мир стал рациональным.
Апостол Павел утверждал, что невидимое нужно постигать через видимое. Это не иудейская идея, а греческая. Во всем Древнем мире видимое заботило только греков, которые находили воплощение своих замыслов в окружавшей их действительности. Наблюдая за атлетами во время состязаний, скульптор осознавал, что ничего прекраснее этих сильных молодых тел он вообразить не сумеет, и приступал к работе над статуей Аполлона. Выхватив взглядом из толпы прохожих юношу «с девственным пухом на свежих ланитах, в прекрасном младости цвете»[4], сказитель являл нам Гермеса. Греческие художники и поэты понимали, насколько прекрасен может быть человек в своем первозданном облике – сильный, быстрый, ловкий. Искать что-то более совершенное им было незачем. Они не собирались черпать вдохновение в дебрях своих фантазий. Греческое искусство и мысль сосредоточились на человеке.
Небеса, населенные антропоморфными обитателями, стали ближе и роднее. Греки знали там каждый уголок, отлично представляли, чем занимаются небожители, что едят и пьют, где устраивают пиры, как развлекаются. Это, впрочем, не отменяло страха: боги были могущественными
Гомер. Одиссея. Перевод В. А. Жуковского.