Непричесанные мысли. Станислав Ежи Лец
времен гитлеровской оккупации. Ранее утро. На стене у поста жандармов свежей краской торопливо написано: «Да здравствует свобода!» «Какая банальность!» – заметил прекрасный логик Х, спешивший вместе со мной с ночлега.
Нужно иметь огромное терпение, чтобы оному научиться.
Он прятался за языком, который показывал всему свету.
«Неладно что-то в Датском королевстве!» Ох, как же велика эта Дания!
И из мечтаний можно сварить варенье. Надо только добавить фрукты и сахар.
В борьбе идей погибают люди.
Признайся, ведь когда ты играешь на красное и черное, все время лелеешь надежду, что выиграешь на зеленое!
Великие фигуры чаще всего каменные.
И задницы носят маски. По вполне понятным соображениям.
Если нравится мешок – купи его вместе с котом, которого тебе хотели в нем продать.
Не забывайте: позиция всегда бывает лишь у охотника и никогда – у дичи.
Если когда-то давно ты знал гиену и спустя много лет встретил ее в шкуре белки, пусть то, что ты ее узнал, заставит тебя задуматься.
Каждая корова была когда-то бычья.
Я всегда боялся незаряженных ружей. Ими разбивали головы.
Мы разучились отличать надгробия от памятников.
Там, где от леса остались одни пни, проще заблудиться.
«Хочу, чтобы весь мир был „Гран Гиньолем!“[1]» – «Ну, и садист же ты!» – «О нет! Ведь только там все понарошку!»
Неудачникам даже во сне снится, что они зевают.
Грустно, когда для кого-то самым дорогим существом становится существо дела.
Споря о существовании Бога, каждая из сторон старается замести следы преступления: именно они Его и убили (конечно, до того, как Он явился).
Отрицание – положительный элемент, без которого невозможно целое.
Неправосудие всегда находится в нужных руках.
Жизнь проходит – ну и пусть, раз она так дорого стоит.
Одну индивидуальность может составлять целая организация.
Чем мельче граждане, тем большей кажется империя.
То, что невозможно себе представить, иногда можно просто купить.
Сомнения – это следствие уверенно принятых решений.
Прежде чем думать, хорошо подумай!
Если бы человек знал меру своего величия, он не стал бы расти дальше.
Перестает ли сюрреализм быть собой, если воплощается в действительность?
Жаль, что мы уже не будем жить
Парижский «театр ужасов» Théâtre du Grand-Guignol – в буквальном переводе «большое кукольное представление», – названный по имени Гиньоля, популярного персонажа французского театра кукол. –