Бабник. Александр Дэорсе
что подошли к мужским комнатам. А наше общежитие имеет два входа и разделено на женскую и мужскую части. И попасть из мужской в женскую можно, если только выйти на улицу.
Настроение было лирическим, несмотря на приобретенный инструмент и несколько бутылок вина. Отыскав взглядом наиболее удобную для меня скамейку, так чтоб она была не очень близко к окнам женских комнат, я примостился и откупорил одну из бутылок.
– А хорошее вино у этих дебилов.
Отхлебнув еще пару раз, я взялся за настройку гитары. Струны пришлось какие-то ослаблять, а какие-то, наоборот, подтягивать. И уже через минут пять я был доволен собой. Первым делом для разминки сыграл испанскую «Корриду». Пару раз сфальшивил, но это и понятно, давно не играл. Но пальцы свое дело помнят. И я, войдя во вкус, почему-то вспомнил одну песню легендарного певца и композитора. Как он там пел?
Начал я с проигрыша, ведь он в этой песне очень важен и, я бы сказал, очень известен. А потом меня что-то заставило запеть. И после первой строки я немного даже струхнул, так как пел не своим голосом, а голосом того певца, но останавливаться не стал:
Что если станешь одинокой,
И будет некому обнять?
Ты убежишь, надолго спрячешься.
Ты хочешь гордость показать.
Когда настало время припева, я даже был рад этому голосу:
Лейла, я пред тобою ниц.
Лейла, молю тебя, очнись.
Лейла, детка, успокой мою печаль[4].
Песню я спел всю и честно был горд собой, ни разу не сфальшивил, спел тоже на ура. Правда, немного боялся, с чего вдруг мой голос изменился, но решил пока не заморачиваться, ничего же страшного не произошло? Да и может тут влияние кучи факторов быть? Может! Так что разбираться я буду потом. А сейчас у меня есть гитара и вино!
Вспомнилась столица, родной город, и я играл, и пел стихи незабвенного Есенина, вспомнилась золотая пора – я пел из репертуара группы ДДТ. Потом просто играл знаменитые хиты бывшей родины и мира. В какой-то момент я услышал крик с просьбой спеть веселое. А мне что? Мне не жалко.
Во французской стороне,
на чужой планете…
Песня далась легко и непринужденно. И вроде даже хлопали, или мне показалось? А хотя какая разница? Потом просили еще веселого, а мне-то что? Мне не жалко. Пел студенческий гимн или частушки, кому как нравится. Там главное припев правильно изобразить, подхрюкивать, так сказать.
Когда идём мы в баню,
Мы грязны как скоты.
И грязными руками
Мы чешем животы.
И кое-что ещё,
Чего чесать не надо.
И кое-что ещё,
О чём сказать нельзя.
А-а-пумба,
А тили-тили-динь.
А-а-пумба,
А тили-тили-динь.
А-а-пумба,
А тили-тили-дили-да![5]
Раздался смех, и попытались подпевать. Народ веселился. Но самое интересное, никто не подходил и не настаивал. Я спел с десяток песен, пока рядом не раздался знакомый голос, с просьбой спеть
Любительский перевод песни Layla – Eric Clapton.
Кто-то называет это гимном студентов, я же услышал эту песню во дворе.