Дитё. Владимир Поселягин
году туда ходили. Мне очень понравилось.
– Ну, надеюсь, что мне тоже понравится.
– Понравится. Там просто изумительное мороженое.
Громким возгласом выразив свое одобрение, попросил прибавить скорость.
Немного помолчав, Ксения спросила:
– А там, в парикмахерской, ты песни пел. Чьи они?
Секунду помедлив, ответил:
– Слышал. Один знакомый пел, а я запомнил.
– Споешь?
– Да не проблема. Какие закажешь? Про любовь? – промурлыкал я, прижимаясь к ее руке и влюблено глядя снизу вверх.
– Спой, которая тебе нравится.
– Мне много нравится. Только без музыкального сопровождения будет не очень, согласна?
– Пой.
– Ну ладно, вот эта подойдет на данный момент:
Был обычный серый ленинградский вечер,
Я пошел бродить в дурном настроенье,
Только вижу вдруг – идет мне навстречу
То ли девочка, а то ли виденье.
И как будто мы знакомы с ней даже,
Помню, чей-то был тогда день рожденья,
И, по-моему, зовут ее Ксюшей,
То ли девочку, а то ли виденье.
Она прошла, как каравелла по зеленым волнам,
Прохладным ливнем после жаркого дня.
Я оглянулся посмотреть, не оглянулась ли она,
Чтоб посмотреть, не оглянулся ли я…[3]
Закончив «Виденье», спел «Студентку-практикантку», потом «Плачет девочка в автомате».
– Красивые песни, – сказала Ксения. – Последняя жалостливая такая.
Еще бы, на ней я специально слезу пустил. Что, кстати, получилось довольно легко.
– Мы приехали. Выходи.
Оказалось, что мы уже припарковались у тротуара. Выбравшись из машины, я встал около капота и стал ждать, пока Ксения её закроет.
– Пойдем, – закончив, она подала мне руку.
Блин, как дите ведет.
Пока шли по одной из тенистых тропинок, Ксения постоянно выспрашивала у меня про песни. Я старательно отводил вопросы в сторону и, прикалываясь над ней, кричал, когда проходили прохожие: «Мама, ну купи!» На что она уже не обращала внимания.
– А кто это здесь одна гуляет?
Из кустов вышли, покачиваясь, два патлатых дауна лет по двадцать. Отчетливый запах свежего перегара показывал, что они изрядно выпили. Наверняка их потянуло на подвиги из-за этого. Один бросил на меня взгляд, и я молниеносно сунул палец в нос и стал в нем ковыряться, тупо глядя на них.
– Пропустите! – воскликнула Ксения, пытаясь обойти этих павианов.
К сожалению, поблизости никого не было, только вдалеке мелькнула куртка прохожего.
– Не-е, не пропустим, – ухмыльнулся тот же гамадрил, раскинув руки.
Мне это надоело. Отодвинув Ксению в сторону, я принялся закатывать рукава рубашки:
– Так, чмыри, у вас две секунды, пока я не закончу, чтобы свалить.
Бабуины, усмехнувшись, переглянулись, один из них грозно нахмурился и спросил:
– А то что?
– А то вам будет плохо.
Все это как-то отдавало какой-то
Песня из репертуара Максима Леонидова.