Дитё. Владимир Поселягин
перешагнул пустую бутылку и зашел в другую каюту. Там тоже все спали.
«Вряд ли они меня запомнили и мою „Ласточку“ тоже, так что нечего тянуть время!» – подумал я, быстро выходя на палубу. Отвязав конец, перепрыгнул на «Ласточку» и, смотав бухту, побежал в рубку. Ударив по кнопке поднятия парусов и заведя двигатель, стал отходить от «Аманды», расширяя пространство между нами. Заметив, что паруса натянулись, о чем тут же засигналил датчик, отключил двигатель, поставил автопилоту курс по ветру, чтобы уйти от «Аманды» как можно дальше. По счастливому стечению обстоятельств довольно сильный ветер дул в нужную мне сторону, и я на семнадцати морских узлах уходил все дальше от берегов Америки, в глубь Тихого океана.
Мне повезло, за два часа, что прошли после моей встречи с «Амандой», я успел уйти довольно далеко, и главное – за это время кроме контейнеровоза мне так никто и не повстречался. Убедившись, что автопилот держит курс, я включил динамик радара погромче и направился на камбуз. Пора было заниматься ужином, так как уже давно стемнело, а я до сих пор не кормленный.
– …Банана, банана-мама… – напевал я, стоя у плиты с открытой банкой тушенки в руках. Макароны уже сварились и сейчас шипели на раскаленной сковородке, испаряя остатки воды. Перевернув банку я, крутя ложкой, вывалил тушенку на макароны, после чего перемешал их, закрыл крышкой и, убавив жар до минимума, стал готовить морс.
Заметив, что снаружи совсем стемнело и появились звезды, я вышел на палубу и, подойдя к рубке, включил навигационные огни, чтобы не произошло столкновения. Посмотрев на чистое ночное небо, где множество звезд подмигивали мне издалека, и висящий на небосклоне серп луны, я огляделся вокруг и, счастливо вздохнув, направился обратно.
Поев, я вышел наружу и, плюхнувшись в растянутый между мачтами гамак, стал зубочисткой выковыривать из зубов остатки мяса, с легким скрипом покачиваясь над палубой.
«Ну все, пора лечь в дрейф, так как скоро начнутся островки и атоллы, как бы не налететь на какой-нибудь риф, так что только в дрейф».
Спустив паруса и сбросив на воду специальный плавучий якорь, который до этого лежал в трюме, я зафиксировал штурвал, потом отправился спать в каюту. Спать на ветру в гамаке я не собирался, больно мне надо простыть.
Проснулся я от сильной качки и легкого поскрипывания корпуса. Судя по заметным ударам волны в корпус, поднялось сильное волнение, встав и шатаясь не только спросонья, но и от качки, я направился в ванную. После всех водных процедур, накинув штормовку, вышел на палубу, и меня чуть не сбило с ног. Мощный порыв ветра, свистевший в туго натянутых стальных канатах, передавал неповторимый гудящий звук.
– У-у-у, что-то тут не так, надо радио послушать!
Бегом вернувшись внутрь яхты, подбежал к закрепленной на стене рации и, включив ее, стал крутить ручку настройки, ища волну метеобюро.
– …внимание все. ф-ф-ф штор… едупреждение… ф-ф-ф-ф-ф.
Из динамиков постоянно были слышны помехи, и прорывался чей-то голос, пока я не попал на нужную волну.
– …Всем-всем, внимание, на Гавайи идет сильный шторм, по шкале… ф-ф-ф… требуется