Археология медиа. О «глубоком времени» аудиовизуальных технологий. Зигфрид Цилински
условием восприятия другого: воспринимать других как непрерывно изливающуюся деятельность предполагает богатство неиссякаемой энергии, пылающей внутри.
То же касается и акустического восприятия. Слух для Эмпедокла – ощущение, которое происходит внутри уха и на границе с внешним. Он описывает слух исключительно в физиологических терминах. Восприятие звуков, согласно Эмпедоклу, происходит от внутренних шумов, которые «производит внутренний воздух, когда он приводится в движение звуком». Сам орган слуха Эмпедокл называет «мясным суком». Он сравнивает его с резонансным телом колокольчика, звучащим в унисон со звуками находящихся снаружи вещей и живых существ. Слушание – это слух при наличии симпатии, предполагающий некое внутреннее движение. «Слуховое ощущение возникает в результате напора воздушного потока на хрящ, который… подвешен внутри уха; при этом он болтается и ударяется словно колокольчик»[114].
Между бесконечными множественностями Эмпедокл не мыслит никакой иерархии. Одно существует не над другим, все находится рядом друг с другом в движении и друг друга проницает. Точно так же он не выстраивает никакой иерархии между органами чувств. Эта иерархия станет изобретением Аристотеля. Зрение не более ценно, чем слух; вкус не ценнее осязания или обоняния. На примере последнего становится понятно, сколь отчетливо поэт-философ из Акраганта понимает восприятие как активный процесс. Он приписывает «самое тонкое обоняние» тем, «у кого дыхательное движение наиболее интенсивно. Самый сильный запах источают тонкие и легкие тела»[115]. При этом здесь, вероятно, содержится даже переход к душе, а, может быть, и к анаксагоровскому нусу, к той тончайшей и чистейшей материи, из которой состоит движущий всем дух. Ибо «все старые слова, обозначающие душу, первоначально означали воздух или дыхание»[116].
Однако же теория пор Эмпедокла – не та концепция, где человеку отводится привилегированное положение. Принципы беспрепятственного смешения и обмена действуют для всех явлений природы, включая неорганические. Так, подобно тому, как на примере зрения у живого существа, оснащенного глазами, Эмпедокл предполагает внутренний огонь в качестве движущей силы, точно так же он полагает, что такой же огонь действует в камнях и металлах. Формирование поверхности земли он объясняет вулканической деятельностью. Каменные массы, скалы и утесы воздвигаются и заостряются благодаря тому, что «много огней горит в недрах земли», и этот процесс будет продолжаться, пока горит огонь. Зеркальные отражения представляются Эмпедоклу также зависимыми от огня. При этом стоит иметь в виду, что зеркала в его эпоху изготовлялись еще не из стекла, а из полированного металла, прежде всего, меди. Зеркальное отражение возникает из-за того, что воздух – благодаря внутреннему огню металла – нагревается на его поверхности, и истечения, направляющиеся на металл, становятся хорошо в нем видны. Однако особенные силы Эмпедокл приписывал камням, которые также считал покрытыми пористой кожицей. Явления магнетизма давали ему впечатляющее подтверждение
Эмпедокл по: Mansfeld, 1996. Bd. II, 132. См. рус. пер.: Там же, 379.
Ibid., 133. Два последних процитированных отрывка взяты из текстов Эмпедокла, переданных Теофрастом. Различения между классическими источниками в данном случае не столь важны, поскольку анализ здесь проводится не с позиций классической филологии. Цитируется по: Там же. С. 373.
Шрёдингер приводит здесь также некоторые понятия в оригинале (Schrцdinger, 1956, 101). См. рус. пер: Шрёдингер Э. Природа и греки. Ижевск: НИЦ «Регулярная и хаотическая динамика», 2001. С. 63.