Философия в будуаре, или Безнравственные наставники. Маркиз де Сад
наносите ощутимый ущерб своему супругу, не дорожите его честью». – Отживший предрассудок! Беспутство мое никак не затрагивает мужа; мои прегрешения – мое личное дело. А так называемое бесчестье – понятие столетней давности, в наши дни пора отделываться от этой иллюзии, так что супруг мой обесчещен моим развратом ничуть не больше, чем я – его собственным. Да отдайся я хоть всем мужчинам земли – на муже моем не будет ни царапинки! Следовательно, пресловутый ваш «ущерб» – пустой вымысел, не имеющий ничего общего с реальностью. Одно из двух: либо супруг мой грубиян и ревнивец, либо – человек деликатный; в первом случае, лучшее, что я в силах придумать – отомстить за дурное обхождение; во втором – я нисколько не огорчу своего супруга, ибо буду вкушать наслаждения, отчего он, как человек благородный, будет только счастлив: натура деликатная, несомненно, порадуется блаженству, испытываемому любимым существом.
«А если вы любите мужа, неужели вы согласитесь, чтобы и он поступал так же»? – Ах, горе той женщине, которая заберет себе в голову ревновать своего мужа! Если она его любит – пусть довольствуется тем, что он ей дает, не оказывая на него никакого давления; ничего не добившись, она вызовет с его стороны только ненависть. Будь жена благоразумна – ее не удручит распутство мужа. Если он последует ее примеру – в семье воцарится мир и согласие.
Подведем итоги: положим, адюльтер завершается введением в дом детей, не принадлежащих мужу – в любом случае, это дети жены, а значит, они обладают неоспоримыми правами на часть ее приданого; если муж осведомлен, он должен рассматривать их, как детей от первого ее брака; если он ни о чем не догадывается, то не почувствует себя несчастным, ибо нераскрытое зло не способно причинить страдание; если адюльтер не имеет последствий и неизвестен мужу, никакой юрисконсульт не докажет здесь состава преступления; и тогда супружеская неверность оказывается совершенно безразличной для мужа, ничего о ней не ведающего, и чрезвычайно приятной для жены, которая ею наслаждается; если муж обнаруживает супружескую измену, то злом представляется вовсе не адюльтер – только что мы выявили, что он, по сути, таковым не является – а его обнаружение, то есть природа адюльтера в обоих случаях неизменна, и зло заключено лишь в факте его раскрытия обманутым супругом; выходит, вина падает исключительно на самого мужа: жена тут ни при чем.
Сторонников осуществляемых в прежние времена суровых наказаний за супружескую измену можно смело назвать палачами, тиранами и ревнивцами, пекущимися исключительно о себе и несправедливо полагающими, что женщина, осмелившаяся их задеть, тотчас становится преступницей – будто личная обида непременно должна расцениваться как преступление – хотя, по правде говоря, безосновательно провозглашать преступными действия, не наносящие вреда ни природе, ни обществу, а, скорее, наоборот, идущие им на пользу. Ничуть не более предосудителен и легко обнаруживаемый адюльтер, когда, например, супруг – импотент, либо приверженец