Летописец. Книга 2. Тень во времени. Юлия Ефимова
с улицы крики добавляли задора. Она представила, как пальцы Кэйрона скользят по её коже от бедра, поднимаясь всё выше, пока…
Стук в дверь оборвал её грёзы. Ванда вскочила с кровати, не успев прикрыться. Георг, не дождавшись ответа, открыл дверь их спальни и на миг замер, разглядывая истерзанную одежду и одинокие жемчужины, забившиеся между досками деревянного пола.
– Что тебе? – Ванда говорила вызывающе.
– Вижу, ты не в настроении, – она ненавидела, когда он вот так насмехался, словно она несмышлёная девочка. До её замужества отец тоже вёл себя с ней как с маленькой, но три года назад она и впрямь была наивной дурой, так что жаловаться ей не на что.
– Ты чертовски прав, дорогой, – она пнула остатки юбки.
Георг спокойно смотрел на неё, думая о чём-то. Она никогда не понимала, что прячется за его взглядом, сегодня она не станет об этом гадать. Того, что ей надо, там точно нет.
– Пожалуй, я лягу в другой комнате, – Георг осторожно прикрыл дверь.
– Ну и катись! – крикнула она так, чтобы он услышал. Ванда снова бросилась на кровать, представив себе, как они с Кэйроном занимаются любовью. Этого ей показалось мало – только когда в её видении в спальню зашёл Георг и увидел её в постели с принцем, она испытала оргазм. Чем дело кончилось между этими двумя, она представлять не стала.
***
Кэйрон покрутил в руке зашифрованное письмо и кинул в огонь. Итак, через месяц Гиемон лично навестит зятя с дочерью. Что ему сказать? Кэйрон опросил десятки людей, присутствовавших на ужине, и ничего особенного не узнал, кроме того, что те же вопросы уже задавал им Георг Ворнхолм. Некоторые говорили об этом с раздражением и злостью, некоторые с обидой, даже страхом, хотя Кэйрон не заметил, чтобы кто-то пытался что-либо скрыть. Если король считает, будто это болезнь, к чему столь тщательное расследование? Видимо, он всё же соврал, когда заявил, что Марция заболела. Её отравили, но Дайрус не посмеет признаться в этом посланнику отца Марции.
Кэйрон всегда терпеть не мог Дайруса: этому жалкому болвану Гиемон отдал корону и Марцию. С детства Дайрус занимал при барундийском дворе место более важное, чем брат короля. До поры Кэйрон не обращал на это внимания, зато повзрослев и поумнев, начал задавать вопросы. Вскоре Гиемон стал отсылать Кэйрона подальше: в ближайшие города, страны, потом и вовсе к чёрту на кулички. Маэрина тоже относилась к племяннику куда теплее, чем к деверю, даже если он был её любовником. Лёжа с Кэйроном в постели, она мечтала, как Дайрус вернёт трон отца.
– Дорогая, а как же твоя сестра? – спросил однажды Кэйрон. Маэрина расстроилась. Она дорожила сестрой и племянником в равной степени. Кэйрон всегда это знал, но только после расправы над Катрейной понял, что значат для неё Кройдомы и их кровь. Услышав о казни, Маэрина не закатывала истерик. Она поехала в бордель, где развлекался Дайрус, и поклялась стереть это заведение с лица земли, если он хоть раз туда заявится. С этого момента, сказала она, ты для меня – король Сканналии!