Трудовые Будни Великого Героя. Юрий Окунев
связано с тобой. Но с тобой сейчас столько всего связано!
– Да уж. Но сейчас самая главная связка – моё тело с этим домом.
Роше, не скрываясь, ухмыльнулся:
– Да уж, госпожа фон Прейс абсолютно не изменилась. И это меня радует – должно же быть в мире что-то постоянное.
ПРОГУЛКА
С сегодняшнего дня я начал гулять вокруг дома. Утро выдалось солнечным, поэтому, закутавшись в одежду, у которой вес сопоставим с полным конным доспехом, я отправился на прогулку. Ветра не было, пахло свежестью. Лицо Роше терялось на фоне маминых рододендронов.
– Ты всё-таки уверен, что видел тень? – в который раз спросил орк. – Когда я пришел, кроме тебя да разбитого пузырька с лекарством, никого не было. Причём, дверь была заперта на твой засов, а как его открыть – знаем только мы с тобой. Окно высоко, четвёртый этаж всё-таки.
Мой зеленокожий друг опять пытался понять, что же я видел в тот промежуток времени между бредом болезни и беспамятством отравления. А я опять ничего не мог сказать – Тень, какие слова-звуки. Ничего конкретного. Это раздражало, но я не мог вспомнить ничего более ясного, чем размытый силуэт. Особенно обидно было из-за того, что сцену драки с болотным драконом я помнил так же чётко, как в момент её восстановления в памяти.
– Не кривись так. На тебя посмотришь – такое ощущение, что ты нюхаешь того дракона, что тебя завалил. Да и вообще, зачем ты пошел на него один? Не мог подождать два дня, пока я вернусь из Горы
– Хватит меня донимать. Не мог. Ты же знаешь, этот вид и так не часто заползает в наши края, а уж настолько близко от городов они не бывают вообще! И это же ДРАКОН!
– Кому алкоголь, кому женщины, а этому – драконы, – произнёс Роше. – Знаю, именно поэтому и согласился не предавать огласке факт твоей болезни.
Да уж, за это стоило бы сказать спасибо. А то набежало бы охотников с сетями, штук так сто-пятьсот и завалили бы МОЕГО дракона. Гады…
– Но всё-таки я не пойму, а твои дневники ему зачем понадобились?
– Увлекательного чтива захотелось, – глухо ответил я.
Никогда не думал, что так буду переживать из-за этих клочков бумаги. А много лет назад я брыкался всеми ногами и руками. Роше настаивал, мы громко ссорились. Я не мог понять, зачем мне, воину, надо заниматься подобной ерундой. А орк вещал о видении, о важности возложенной на меня миссии. В ответ я кричал, что пора завязывать с мухоморами и видениями, а следом получал по морде.
В итоге в спор ввязался отец и выдвинул ультиматум – либо я послушаюсь своего товарища («лесной хвощ ему товарищ», – слышался ворчащий комментарий), либо он перестаёт платить за учёбу, и мне придётся вернуться домой. После этой угрозы я немного поутих – только сбежал от маминой заботы и приблизился к обладанию воинского звания, а тут – обратно. Проглотив злость, сжав зубы и ядовито комментируя каждую запись, я начал свой дневник.
Первый месяц был тяжелым, но как