Операция «Вирус» (сборник). Игорь Минаков
солгал. – Экселенц больше не буравил меня взглядом, ему уже стало неинтересно. – Если говорить коротко, шеф, я считаю, что мы пошли на поводу у событий, приняли в качестве рабочей не самую продуманную версию, что, конечно, простительно в состоянии цейтнота…
– Старину Айзека можно поздравить с новым учеником, – прервал мое словоизвержение глава КОМКОНа-2. – Ну хорошо, что ты предлагаешь?
– Я предлагаю дать Абалкину шанс.
– Добраться до детонатора?
– Нет, конечно… Пусть поправляется, приходит в себя. Тогда с ним можно будет спокойно поговорить…
– Допросить, – уточнил Экселенц.
– Если угодно, – сказал я. – Главное – узнать, что там, на Саракше, произошло.
– Так Абалкин тебе все и выложит, – проворчал Экселенц.
– Что-нибудь да расскажет… Пополним ряд наших версий.
– Это все лирика, Мак, – сказал он. – Убедительных доводов я не услышал. Операцию считаю проваленной…
– Понимаю, Экселенц, – откликнулся я. – Готов понести любое наказание.
– Не перебивай, – буркнул Экселенц. – Перед Советом отвечать мне. А ты отправишься на Саракш и проведешь официальное расследование по факту гибели выездного врача Курта Лоффенфельда. Сроку даю неделю. По истечении этой недели результаты должны лежать у меня на столе. Удовлетворительные результаты. Если они таковыми не окажутся, готовься сменить место службы. Скажем, на устье Тары. Там у них вечный аврал. Как понял?
– Понял вас хорошо, – откликнулся я, вытягиваясь в струнку. – Разрешите приступить?
– Валяй, приступай, – отмахнулся он. – И на глаза мне лучше не попадайся.
5 июня 78-го года
Утро мудренее
Утром я справился о состоянии здоровья пациента Абалкина у дежурной госпитальной сестры. Разумеется, воспользовавшись спецдопуском. Невзирая на раннюю пору, девушка бодро сообщила, что пациент Абалкин (огнестрельное ранение) находится в кибернизированном реанимационном боксе, что состояние его хоть и тяжелое, но стабильное и шансы на выздоровление довольно высоки. Она стала перечислять какие-то сугубо медицинские показатели, но я поблагодарил ее и отключился.
Созерцая, как восходящее солнце золотит граненые карандаши тысячеэтажников, я попытался составить план дальнейших действий. Ничего путного у меня не выходило, недоставало информации. И мне позарез нужно было восполнить этот недостаток. Сидеть на Земле и ждать, пока Абалкин сможет, а главное, захочет поговорить, я не имел права. Тем более что к разговору с ним следовало тщательно подготовиться. Иначе все сведется к назойливым артистичным призывам к гражданской совести Абалкина с моей стороны и к глухому запирательству – с его. Хотя, признаться, не очень-то верил в результативность официального расследования. Работа со свидетелями, если те выразят желание, чтобы с ними работали. Осмотр места происшествия – при условии, что меня к этому месту допустят. Изучение вещественных доказательств, ежели