Законы прикладной эвтаназии. Тим Скоренко
вырванных петлях. Машина несётся вперёд, позади – винтовочный треск.
«Не задело?» – кричит Накамура.
«Нет», – отвечает Изуми. Амайя молчит.
Амайя ведёт машину слишком уверенно. Накамура думает о том, что тот её визит на объект вместе с Исии не был единственным. Невозможно так запомнить каждый поворот с одного раза. В тенте прямо около лица Накамуры – пулевое отверстие. Он берёт Изуми за руку. Её рука – в чём-то липком. В крови.
Накамура смотрит ей в глаза:
«Ты же сказала, что не задело!»
Но она молчит, глаза её закатились. Она ещё дышит, но слабо, и Накамура понимает, что самое важное теперь – успеть. Успеть положить её в анабиоз. Когда-нибудь он заберёт её – тогда рядом будут врачи, тогда пулю вытащат, тогда её спасут.
«Она ранена», – говорит он Амайе.
«Я стараюсь», – отвечает Амайя.
Несмотря на то, что несколько минут назад она сама заговорила с ним по-японски, он не ждал ответа. Накамуре казалось, что девушка не говорит на его языке.
Джип заносит на одном повороте, затем на другом. Задняя часть машины идёт юзом, но Амайя удерживает её на дороге.
Они доезжают до склада не за десять минут, как обычно, а за пять. Амайя тормозит внутри складского помещения так, что Накамура едва не вылетает через переднее стекло. Ещё с большим трудом он удерживает Изуми.
У Амайи есть ключ от внешней двери, и она знает код лифта не хуже Накамуры. Она бежит первой, Накамура – за ней, Изуми у него на руках. Его форма становится липкой от крови. Пока лифт едет вниз, Накамура пытается понять, куда попала пуля. Под окровавленной одеждой ничего не видно.
Они внизу, уже внизу. Накамура кладёт Изуми на койку, бежит к столу, хватает ножницы, разрезает на Изуми одежду. Он не знает, дышит ли она.
Амайя берёт губку, смачивает её в умывальнике. Накамура боится вкалывать Изуми морфий или что-либо другое для облегчения боли. Он не знает, как это будет взаимодействовать с анксиолитиком.
Амайя стирает кровь с живота и груди Изуми. И в этот момент всё становится ясно.
«Нет» – это глупое слово, ответ на вопрос «тебя не задело?». Пустое слово, последнее в жизни Изуми, рождённое в угасающем рассудке, призванное успокоить мужчину. «Нет» – это автоматическая реакция на раздражитель. Возможно, она вообще не слышала этого вопроса.
В теле Изуми – три отверстия. Одна из очередей, пущенных вслед джипу, прошила её, три сквозных. Перевернуть её на живот, Накамура? Посмотреть, сколько там дыр в спине?
Замораживать Изуми поздно, потому что она стала легче на двадцать один грамм, на вес души, в которую не верят японцы. Или тяжелеё – если в ней есть пули, каждая по девять граммов.
Плачь, Накамура, плачь, падай на колени перед мёртвой женщиной, рыдай. Рыдай, когда лифт идёт наверх без твоего приказа, когда Амайя берёт винтовку из твоих ослабевших рук и целится в закрытые металлические двери. Затем двери открываются, и первую пулю в живот получает незнакомый солдат Квантунской армии, а потом Исии кричит: «Это я, Амайя, это я», но двери уже закрываются, потому что Амайя продолжает