Комнаты Ñтраха. Дмитрий Чепиков
керосинкой в другой, я вошел в кладовку.
Ничего такого. Помещение два на два, деревянный ящик в углу и… клетчатый плащ. С выбеленной стены на меня смотрела большая фотография моей бабушки в какой-то странной мешкообразной одежде с непонятными витиеватыми символами на ней. Так и не дав себе ответа, почему фотография висит здесь, а не со всеми в зале, мне ужасно захотелось уехать и как можно быстрее. Керосинка и фотоальбом были достаточным трофеем для моей коллекции.
Но мне захотелось найти ещё что-нибудь. Я быстро вскрыл гвоздодером деревянный ящик, на дне которого увидел замотанный в старую тряпку какой-то предмет. Предчувствие, что добыча будет ценной, охватило меня. Я достал из тряпки бережно смазанный… пистолет Макарова и две обоймы. Тряпка пропитана чем-то коричневым, но это не смазка. Я отложил гвоздодер в сторону и подсветил дополнительно телефоном.
– Похоже на засохшую кровь, – пронзила ужасом мысль, а неровное пламя керосинки отбрасывало причудливые тени за моей спиной. Наступил ногой на что-то твердое. Деревянная крышка, ведущая в подпол. Полезть туда героизма мне не хватило. Пнул ногой звякнувшее металлическое кольцо на крышке. Удивился его отполированности, как будто им часто пользовались. Хлопнувшая дверь за моей спиной лишила меня остатков храбрости и желания дальнейших поисков. С лампой в одной руке и пистолетом в другой я стремглав понесся к выходу мимо кухни.
Поворачивать голову и смотреть туда не стоило. Лучше бы я пробежал мимо ровно по коридору. Но я посмотрел, и, наверное, буду жалеть об этом долго. Мой привычный мир рухнул. На веревке, подвешенной к потолку, висела моя бабушка, а на стуле, запрокинув разбитую голову навзничь, сидел мой утренний гость. Но это не было венцом происходящего. Бабушка повернулась на своей вытянутой шее и призывно протянула ко мне руки. Поднялся и мужчина с половиной головы со стула и пошел ко мне. По ним было видно, что с жизнью они расстались очень давно. Меня с головы до пят окатило ледяной волной ужаса. Темные склизкие пальцы со спадающими ногтями, тянувшиеся ко мне, были омерзительны, но веревка не давала телу бабушки приблизиться ко мне. А от мужчины с половиной головы и темным невидящим глазом стоило спасаться бегством, и немедленно. Я рванулся на веранду к входной двери и уперся в неё. Она не открылась ни на сантиметр. Кто-то словно держал её с той стороны.
Паника охватила меня полностью, голова не работала, отказываясь воспринимать то, чего не должно быть, но в теле включился механизм самосохранения. Поднырнув под цепкую руку мертвеца и не обращая внимания ни на давящий на уши шепот, ни на открывающуюся крышку подпола, из-под которой начало выползать что-то ещё более отвратительное, я проскочил в зал. Выбежав в центр зала, я швырнул тяжелую тумбочку в переплет небольшого окна и под звон рассыпающегося стекла вывалился наружу, сильно порезав при этом плечо. Однако палисадник не был спасением, из окна дома потянулся