На графских развалинах. Вячеслав Жуков
кивнул Грек, догадываясь, что последует за предположением подполковника. И к своему сожалению, не ошибся.
– Придется вам с Лешкой пошерстить тут.
– Николаич… – попытался заупрямиться Грек. Но переубедить подполковника ему не удалось.
– Надо, Саня. Опера – ноги кормят, – произнес Туманов ходившую среди сыщиков фразу, и отошел к фотографу, который усердно щелкал фотоаппаратом. Причем, делал это с таким удовольствием, будто убитая была непревзойденной фотомоделью, и ему предстояло ее запечатлеть в разных позах для обложки модного журнала. Для этого он подступал к ней с разных сторон и даже от удовольствия высунул кончик языка.
Грека сейчас фотограф не интересовал. В конце концов, здесь у каждого свои строго разграниченные обязанности. Сейчас Сан Саныча Грека заботило другое. На противоположной от сквера стороне, стояло несколько многоэтажек, и если как сказал Туманов, они с Ваняшиным будет совершать в них по квартирный обход, то по времени это займет дня три, не меньше. Об этом он не упустил сказать Лехе Ваняшину. Но старший лейтенант отнесся к этому вполне равнодушно.
– Раз надо, значит, будем, – ответил он.
Майор Грек взглянул на приятеля Леху сердито. Вот послал Бог помощника. Ему что, молодой, до восемнадцатого этажа бегом добежит. А какого Сан Санычу Греку. Об этом хотя бы кто подумал.
Когда труп девушки увезли, а толпа любопытных стала расходиться, подполковник Туманов взглянув с жалостью в приунывшую усатую физиономию Грека, сказал:
– Ладно. Я с вами.
Хотя для Сан Саныча Грека это заявление особой радости не принесло.
– Ну раз с нами, тогда пошли, – сказал на это Грек.
– А ты чего такой понурый? – поинтересовался Туманов у Грека.
Грек махнул рукой.
– Нет, этот Трубников хорош. Подкинул нам работенки, – возмутился он. – Кто убил девушку, он не видел. Говорит, проехала машина. А какая машина? Ни марки, ни цвета ее он не разглядел. Сказал, темного цвета. Ночью, под дождем и красная и зеленая, все покажутся темными. И как нам теперь искать эту машину?
Вопрос предназначался подполковнику Туманову, но тот не спешил на него отвечать, что не устраивало Грека. Какое-то время он шел молча рядом с Тумановым, потом спросил:
– Николаич, ты чего молчишь-то, как воды в рот набрал?
– А чего тут говорить? Во многом ты прав.
Грек на это хмыкнул.
– Еще бы я был не прав, – не без бахвальства заметил он.
– Но искать того, кто это сделал, нам все равно придется. Так что, хочешь или нет… – сказал Туманов.
– Да если хочешь знать, этот Трубников у меня не вызывает доверия, – добавил Грек, желая высказаться до конца.
– Это почему же? – удивленно спросил Ваняшин.
– Потому, что, по-моему, он хитроватый мужик и чего-то нам не договаривает.
– А чего? – не унимался Ваняшин.
– Это ты пойди у него спроси. Он, небось, сейчас со своей бабкой щишки рубает, а у меня с утра во рту маковой росинки не было, – захныкал Грек. – Анютка завтрак не приготовила. Пришлось на работу голодным