Череп епископа. Александр Прозоров
ведавшего сбором налогов и штрафов, не любил никто.
Кузнецов, зябко передернув плечами, наклонился, вытер клинок о солому, вложил его в ножны, отошел к столу, налил полную чашку вина и в несколько глотков выпил:
– Не знаю, как вы, мужики, – повернулся он к одноклубникам. – А я жрать хочу, как сто китайцев.
Те сразу заговорили во весь голос, отчего по залу, отражаясь от голых каменных стен, принялось гулять неразборчивое эхо, кто-то начал даже смеяться, заново переживая перипетии боя, еще кто-то оживленно размахивал мечом над головой. Виктор нашел взглядом девушку в коричневом сюрко и с растрепанными волосами:
– Неля! Иди сюда! А ну, признавайся, красавица, чем это ты рыцарей шуганула?
– Да собак я боюсь, – смутилась она. – До смерти боюсь. Ну, вот и ношу с собой баллончик с перцовым аэрозолем. «Антидог» называется.
– «Антинемец» его называть нужно, – рассмеялся Кузнецов и, в порыве радости, крепко ее обнял. – Молодчина! А то ведь нас и вправду раздели бы и загнали свиней кормить. Никто ведь воспротивиться не попытался. Давай я тебе вина налью. Оно теплое, согреешься… Я сейчас, через секунду вернусь…
Налив девушке вина, Виктор отошел к наводящим порядок сервам и распорядился уложить погибших из числа своих знакомых в прохладном помещении и заказать им гробы, а с немцами разрешил поступить по собственному усмотрению. Воины гарнизона, надрессированные на послушание, как станки с цифровым управлением, кивнули.
– И принесите теплого вина, – добавил Кузнецов. – Кувшины на столах остыли.
Не то, чтобы он оставался безразличен к гибели недавних друзей – но пережитые во время боя эмоции словно заблокировали на время жалость, сострадание и боль. В его сознании чувства словно умерли, и остался только холодный разум. А разум подсказывал: сейчас путникам необходимо согреться, поесть, немного отдохнуть. Погибшим уже все равно…
– Ты прямо как король, – улыбнулась ему разрумянившаяся Неля. – Распоряжаешься с такой властностью, что хочется вытянуться по струнке и отдать честь…
На последнем слове девушка запнулась и густо покраснела.
– Не король, а старшина, – поправил ее Витя. – Королей вокруг пруд пруди, а до старшины еще дослужиться нужно. Руки хозяйской здесь не хватает. Полы загажены, стекол нет. Ставни нараспашку, не смотря на холод, стол на каких-то козлах строительных стоит. Ничего, мы тут порядок наведем.
– Какой порядок?! – возмутился пузатенький тонконогий мужчина. – Вы тут что, остаться хотите? Бежать надо немедленно, пока никто про нас не узнал! Это же Орден! Мы на рыцарей Ордена покусились! Да нас тут всех в порошок сотрут, уничтожат, на осинах распнут и колья в сердца вколотят. Бежать!
Взлохмаченный, без белого плаща и в разодранном жилете Великий магистр настолько не совпадал со своей привычной, величественной внешностью, что Виктор узнал его далеко не сразу.
– Брось, Саша, – отмахнулся он, отламывая гусиное крыло и запуская в него зубы. –