«Шестисотая» улика. Вячеслав Жуков
ее нам, называют требуемую цену, и мы сами подыскиваем им покупателя. Им не надо тратить время и бегать по авторынкам. За них все сделают наши менеджеры.
– Стало быть, серебристая «БМВ» стоящая на площадке у ворот, тоже предназначена для продажи? – спросил Туманов.
– Если она вам так приглянулась, мы можем уступить. А вообще, эта машина приобретена для нашего общества. Когда я на ней езжу.
– А вчера?..
– Что, вчера? – не понял вопроса Волочко, малость занервничав.
– Кто на ней ездил вчера? – настойчиво спросил Туманов.
Председатель снял очки, положил их на стол, потер глаза.
– Вчера на ней никто не ездил, – ответил Волочко, нервно вертя в руках свои очки. Сняв их, он приобрел возможность лишний раз не глядеть майору в глаза, что само по себе, доставляло несказанное облегчение.
– А у нас имеются на этот счет другие сведения, – сказал майор с улыбкой.
Волочко нацепил очки.
– Да? – протянул он.
Федор кивнул, не желая разочаровывать председателя, сказал:
– Да. Вчера около двадцати трех часов эту машину видели стоящей возле угла дома, в котором жил Домедов. Смекаете, о чем я?
– Машинка-то по мокрухе проходит, – подсказал Ваняшин. – Примерно в это же время вчера был обнаружен труп Домедова.
Председатель Волочко криво усмехнулся.
– Скажите тоже, по мокрухе, – усомнился он, но оба оперативника кивнули, давая понять, что дело обстоит именно так.
– Так кто вчера подъезжал на этой машине к дому Домедова? Может быть, вы? – спросил Федор.
Волочко едва заметно вздрогнул. Сказал с усмешкой:
– Вы что же, считаете меня виновным в смерти Домедова? Отвечайте, – голос председателя зазвучал требовательно, но не настолько, чтобы Федор Туманов решил поделиться с ним о своих мыслях.
– Пока я ни в чем вас не обвиняю, – заверил майор председателя. – Но вы здесь самый главный, поэтому должны знать, кто вчера пользовался этой машиной. Как вы сказали, принадлежащей вашему обществу.
– Я ничего не знаю, – сквозь стиснутые зубы, неприязненно произнес председатель Волочко и нарочно глянул на часы.
Федор понял, что откровения от председателя им так и не услышать, а стало быть, они напрасно теряют время. Поэтому, попрощавшись, опера вышли из кабинета.
Пользуясь отсутствием секретарши в приемной, Федор сказал Ваняшину, чтобы тот постоял в коридоре и предупредил его, если кто-то вдруг решит зайти, а сам подошел к двери председательского кабинета, приложил ухо к замочной скважине. С точки зрения морали, этот поступок заслуживает нарекания, но ради дела можно и согрешить.
Он услышал, как Волочко сначала выругался, обозвав майора довольно нехорошим бранным словом, а потом схватился за телефон. Набрал номер и сказал в трубку:
– Здравствуй, Юленька. Узнала, детка? Вот и хорошо. Я по тебе так соскучился. Да нет, с голосом у меня все нормально. Просто только что ко мне приходили два мента. Испортили настроение.