Свинцовый шторм. Сергей Зверев
поскольку Вострецов почувствовал слабый укол в руку, а потом ему дали попить. Дали много вкусной, чистой и холодной воды! Вероятно, укол был каким-то наркотиком вроде промедола, поскольку боль сразу затихла и спряталась где-то глубоко-глубоко… А потом был допрос.
Чернокожий мужчина в довольно-таки приличном костюме присел рядом с нарами на принесенный стул и начал задавать вопросы – на почти правильном русском, но с жутким акцентом.
– Ваше имя? Национальность? Звание и должность? Номер воинской части?
– Иванов Петр Сергеевич, русский, вольнонаемный водитель, – едва слышно отвечал Вострецов первое, что приходило на ум.
Черный внимательно посмотрел прапорщику в глаза, задумчиво покивал, затем неприязненно поджал губы и что-то негромко сказал стоявшему за дверью охраннику, после чего прикурил сигарету и вышел из камеры.
Били прапорщика недолго, но со знанием дела – очень жестко и больно. Правда, закончилось все довольно быстро – опять навалилось спасительное беспамятство после того, как охранник с улыбочкой раздавил Вострецову кисть больной руки…
Когда его привели в чувство и черный снова начал задавать свои вопросы, прапорщик на все ответил правильно, ничего не утаивая. Кроме одного – куда и зачем он ездил во время своей последней поездки и что за груз был в кузове сгоревшего «ЗИЛа». На все попытки черного выяснить что-то новое отвечал, что ездили по приказу начальства за продуктами в близлежащие деревни…
Удача – дама ветреная и ради каприза иногда может заглянуть в самые неожиданные места. Видимо, именно поэтому однажды в камеру к уже немного окрепшему Вострецову пришли непонятные люди с аппаратурой. Прапорщика – или, как его теперь именовали, «уоррент-офицера» – спешно помыли, переодели в чистый камуфляж и сделали несколько снимков. Через день-другой эти снимки появились в местных газетах в сопровождении соответствующих комментариев, в которых рассказывалось о «военных специалистах из СССР и о наглом вмешательстве «красных» во внутренние дела африканских республик».
В следующий раз Удача заглянула в темную нору прапорщика в лице тюремного электрика, который чуть позднее сообщил о пленнике в представительство Международного Красного Креста. А уж из кабинетов представительства информация отправилась прямиком в западные газеты и в соответствующие кабинеты, расположившиеся в Москве. Москва, до сих пор получавшая на все запросы стандартные отписки, в которых власти ЮАР отрицали наличие в ее тюрьмах каких-либо пленников из России, наконец-то получила достоверную информацию и могла предпринимать какие-либо действия по освобождению Вострецова. Дело осложнялось еще и тем, что между ЮАР и СССР дипломатических отношений не было – все переговоры велись, что называется, через третьи руки…
Этот ноябрьский день Вострецов запомнил на всю жизнь. И во время полета в «Боинге», который доставил прапорщика в аэропорт Лусаки, и в самом аэропорту, где к тому времени уже совершил посадку советский