Стальная опора. Валерий Афанасьев
шагали по отличной мощеной дороге, таща за собой вагоны на колесах. Устройство фургонов у гномов оказалось довольно любопытным. Первые две оси были связаны общей платформой, прикрепленной к поворотному кругу. Три остальные оси были закреплены неподвижно. Как есть – седельный тягач. Тот, что тягали в моем мире железные монстры, каждый по пятьсот лошадей мощностью.
Мой такой далекий мир… Или теперь уже не мой? Про какой из двух миров мне говорить – мой? Тот, в котором я прожил большую часть своей жизни, или тот, в котором я нахожусь сейчас? Стал ли он моим? Вот уже три с половиной года, как я в этом странном мире, и уже начал забывать о телевизорах и компьютерах, об электричестве и горячем душе. Нет, о горячем душе помню. Я даже как-то попытался устроить его для себя, когда задержался в одном городке на севере империи дольше, чем обычно. Из всех воспоминаний о том городке лишь два стоили того, чтобы оставить их в копилке памяти, – миловидная служанка Ларпа и горячий душ. Неплохое было время, относительно неплохое. Я уже перестал метаться по империи в поисках выхода, как это делал первоначально, и даже в поисках ответа, который пытался найти позже. Перестал пытаться заинтересовать нововведениями местных лордов и мастеров, осознав бесперспективность этих усилий. Даже мой горячий душ не был оценен ими по достоинству. Император? Кто пустит к императору бродягу, пусть и не совсем смахивающего на простолюдина, но не могущего похвастаться десятью поколениями знатных родственников? В обществе с такими устоявшимися традициями, как в империи, моим нововведениям не оказалось места. Спокойная жизнь продлилась недолго. Волнения на границе перешли в вооруженные столкновения, и мне пришлось записаться в ополчение. Как я не люблю войну! Но когда к месту, ставшему твоим домом, пусть на время, приближается вооруженный враг, отсиживаться или спешно бежать совсем не по мне. Ларпа всплакнула, сказала, что будет скучать по мне и нашему горячему душу, и помахала мне на прощанье рукой.
Полгода наш конный отряд носился по округе, пытаясь поспеть везде и сразу. Порой мы поспевали, и тогда не обходилось без схватки. Бывало, мы опаздывали и поспевали лишь на пепелище или, в лучшем случае, заставали поселок или городок полуразоренными. Так продолжалось до тех пор, пока император, наконец, не прислал в провинцию полномасштабный имперский легион. Тот за месяц восстановил порядок. Я же покинул ополчение с удовольствием: за эти полгода мне пришлось потерять не один десяток соратников.
Увы, меня не ждали ни Ларпа, ни мой горячий душ. Война не обошла их стороной. На месте харчевни, с которой у меня было связано столько приятных воспоминаний, я нашел лишь развалины. Меня опять ничего не держало. Я уехал. Пусть лучше мои воспоминания об этом городке останутся светлыми. Развалины былого – нет, не счастья, но спокойствия, – не лучшее соседство. Переехав еще раза три-четыре из города в город, я так и не нашел себе места. Тогда и решил покинуть империю, чтобы отправиться в восточные княжества. По тому самому старому