Метро 2033: Ледяной плен. Игорь Вардунас
растерянно забормотала Лера, мгновенно позабывшая все заранее отрепетированные фразы.
– Да ты садись, – указывая на стул, предложил Лобачев.
– Понимаете, я… – бормотала Лера, изучая носки стоптанных ботинок и мысленно ругая себя за глупость. Стоило приходить!
– Да ты не тушуйся. Говори, как есть, – подбодрил капитан и поднялся из-за стола. – Чаю хочешь?
– Нет, спасибо, – тихо ответила Лера и вдруг решилась. – Возьмите меня с собой!
Огорошенный вопросом Лобачев так и застыл, не донеся жестянку с грибной заваркой до кружки.
– Куда?
– В Антарктику.
– А тебе-то зачем? – оправился от первого потрясения Лобачев и сыпанул заварки в кружку. – У тебя ж свадьба скоро, совсем другие заботы начнутся.
– Мне нужно… понимаете, – опять сбилась растерявшаяся под внимательным взглядом капитана девушка. – Родители…
– Ах, это, – вздохнул Лобачев и, придвинув стул, сел рядом с Лерой. – Я же тебе рассказывал. К началу войны там находилось более восьмидесяти исследовательских баз, включая наши. Стреляли по ним, нет, – но если бы там кто-то выжил, за двадцать лет они смогли бы найти способ выйти на связь. Двадцать, Лера. Ты, вон, за это время выросла и свою семью создаешь. Это же пропасть!
– Понимаю, – пробормотала девушка и всхлипнула.
– Не ты одна с этим живешь, уж поверь. У меня тоже родители и первая жена… Там остались, в Северодвинске. Я тогда в автономке был, – голос Лобачева изменился.
Шерстяной свитер мешком сидел на ссутулившейся фигуре человека, который в глазах маленькой Леры всегда был героем. Но сейчас перед нею сидел обычный и адски уставший от постоянного напряжения человек.
– Знаешь, что для моряка самое страшное? Это когда некуда возвращаться. Зовешь, зовешь на всех частотах – первой, второй, третьей… А в ответ – тишина. До сих пор кровь стынет, как вспомню голоса моряков, которые во сне мамку звали. Потом со всех сторон налетело: «В Англию!», «Америку!», «Севастополь!», «Хоть куда-нибудь! К черту на рога!» Я тогда команду еле от бунта удержал. Все с ума посходили. Рвали друг друга, как голодные медведи…
Лера молча слушала.
– Отпусти ты их, дочка, – поднял голову Лобачев, и девушка различила в уголках его тускнеющих глаз бусинки слез. – Там они все остались. За чертой.
– И что, нет надежды?
– Надежда… – Лобачев скривился устало. – Я и слово-то это скоро забуду…
– Ой, Лерусик, привет! – в квартиру зашла лобачевская жена, сжимающая ручонку их младшего сынишки. – Юра, ну ты расселся. Хоть бы чаем девчонку напоил!
– Спасибо, Вера Михайловна, – Лера встала. – Мне уже идти пора, дед просил не задерживаться.
– Ну ладно. Передавай ему привет, пусть тоже заходит.
– Обязательно передам. До свидания.
Перед тем как Лера закрыла за собой дверь, до нее донесся тихий голос Лобачева.
– За чертой…
В маленькой каморке, где обитал Птах, по обыкновению царил полумрак. Ровное пламя единственной