Однажды, когда-нибудь…. Ирина Мартова
с удовольствием занимался карате, очень модным в те времена, шахматами, показывая в них отличные результаты, и даже пел в городском хоре, где один из ведущих педагогов громко восторгался его не по-мальчишески крепким и правильным голосом. Мама, Людмила Александровна, бесконечно гордилась своим одаренным сыном, а Павел, нисколько не обращая внимания на ее восторги, азартно и увлеченно отдавался любимым занятиям. Для него существовал только один критерий: нравится или не нравится. Если ему нравилось то, чем он занимался, мальчишка готов был горы свернуть, но обязательно стать лучшим, а вот если не нравилось, то никакие уговоры и доводы не могли его заставить прийти на занятия.
Подрастая, Паша все чаще стал задумываться о том, что такое счастье.
Поводом к таким неожиданным для подростка размышлениям стали его наблюдения за жизнью мамы. Он видел и чувствовал, что, несмотря на то что у нее было все, что только может быть у жены партийного работника, мама не производила впечатление счастливого человека. Она редко смеялась, не любила наряжаться, часто сидела задумавшись, глядя в одну точку. Интуитивно мальчик стал рано понимать, что счастье не в работе, не в большой квартире и уж точно не в деньгах и достатке. Он прекрасно видел, что маме не просто скучно или неинтересно сидеть дома, он чувствовал, что именно отсутствие отцовского внимания делает ее несчастной. Однажды, придя со школы, он, взглянув на мать, сразу понял, что она недавно плакала.
– Мам?! Ты чего? Случилось что?
Женщина, не ожидавшая такого прямого вопроса, подразумевающего такой же прямой ответ, смутилась и покраснела:
– Да что ты, сыночек, ничего такого не произошло… Не обращай внимания.
Но Павел, вдруг рассердившись то ли на себя, то ли на нее, то ли еще на кого-то, насупился и довольно резко ее остановил:
– Перестань, мама! Я не ребенок уже! Мне скоро пятнадцать лет. Я вижу, что ты расстроена, и знаю, что ты часто плачешь и что сегодня тоже плакала… И не говори мне, пожалуйста, что все в порядке.
Людмила Александровна опустила глаза:
– Ой, да ты все неправильно понял.
Павел поджал губы, чтобы не сорваться:
– Мама!
Мать всхлипнула и прошептала:
– Ладно, ладно… Не сердись, дорогой мой… Я вижу, что ты совсем взрослый уже, но сказать мне правда нечего. Сыночек, ничего серьезного, просто плохо себя чувствую.
Павел понимал, что это конечно же ложь во спасение спокойствия в семье, но решил не давить на мать и сказал только:
– Если тебе плохо, что-то болит, почему к доктору не идешь? Вызови, наконец, врача домой, лечись или отцу скажи, он сам тебе врача самого лучшего пришлет.
– Конечно, конечно, не волнуйся, – засуетилась мама, обрадованная тем, что сын не стал разбираться дальше, – схожу в поликлинику обязательно. Завтра и схожу.
Чуть позже, когда сын уже сидел за обеденным столом, Людмила Александровна, поставив перед