Деньги. Владимир Яковлевич Абрамович
спустился на третий этаж и позвонил. Ему открыла дверь жена, молодая женщина, с бледным, истощенным, но красивым лицом, глаза которого странно блестели, как-будто от вечно заливавших их слёз.
– А я уж беспокоилась, – сказала она усталым голосом: – где ты был?
– У Карича, Наташа…
Он сбросил пальто, шляпу и, пройдя во вторую комнату, молча сел на кровать и стал раздеваться. Молодая женщина поставила свечку на комод и стояла против него, глядя на него выжидательно и грустно. Наконец, она не выдержала и тихо спросила:
– Ты ничего не достал? Завтра хлеба и Котику молока не на что купить…
Брагин вынул из кармана три рубля и молча протянул жене. У неё лицо как будто просветлело.
– У кого взял?
– Карич дал, – неохотно ответил он…
Уже лежа в постели, Наташа, вдруг, проговорила:
– Карич хороший человек… Я всегда думала, что у него доброе сердце…
Брагин ничего не сказал, только усмехнулся и повернулся лицом к стене…
– Сегодня опять приходил дворник… – продолжала тихо молодая женщина: – кричал, грозил выселением…
Брагин притворился спящим и не отзывался. «Придется картину продать», с тоской думал он, «чтобы заплатить за квартиру»…
II
День был серый, ненастный. Брагин шел по улице, втянув голову в поднятые плечи, которые передергивало чувство осенней мягкости и тоскливости. Тяжелый, мокрый туман как будто проникал через пальто и платье и охватывал тело мелкой, холодной дрожью.
Широкая, людная улица имела странный, необычный вид. В густом тумане, как призраки, сновали пешеходы, проезжали извозчики, смутно выделялись громады многоэтажных, многооконных домов, и казалось, что это не настоящие дома, люди, лошади, а только их неясные отражения в каком-то сером, мутном зеркале. Тяжелый туман как будто душил жизнь улицы, окутывая все густой мглой, в которой шум городского движения звучал, словно за стеной, глухо и уныло…
Брагин вошел в первый, попавшийся ему на пути, эстампный[1] магазин и, подойдя к стойке, стал быстро разворачивать свой свёрток. Приказчик – франтоватый, с завитыми усами, паренек, увидев картину, безучастно спросил:
– Продаете? – и тотчас же отвел глаза в сторону, делая вид, что Брагин и его картина нисколько его не интересуют.
– Да, продаю, – смущенно проговорил художник, трепеща при мысли, что его картина может не понравиться и ее не купят.
Приказчик нехотя придвинул к себе полотно, посмотрел с минуту, скептически сжав губы, и понес его к конторке[2], за которой стоял толстый, краснолицый старик, по-видимому, владелец магазина. Тот надел на нос очки и стал долго, внимательно рассматривать картину.
Это быль портрет жены и ребенка Брагина. Лицо молодой женщины и личико трехлетнего мальчика были бледны, истощены, выглядели больными, с лихорадочно блестевшими глазами, в глубине которых темнела затаенная печаль жизни, полной нужды, лишений, страданий физических и нравственных.
Эстамп (фр. estampe, от итал. stampa) – произведение графического искусства в виде оттиска на бумаге с использованием печатной матрицы.