Самый старший лейтенант. Разведгруппа из будущего. Юрий Валин
чехол с винтовкой бережно нес в руках. Молчаливая Катрин шла замыкающей с рацией. Вот и лиман. Правее слышались голоса, стучали топорами – там морпехи к делу готовились.
– Спускаем! – решительно сказал Толкунов.
Плоскодонку спихнули на воду. Женька чуть не зачерпнул голенищем, – ох, черт! Ноги хоть и остались в сухости, но бодрящая прохлада и сквозь голенища чувствовалась. Не искупаться бы.
Старлей уложил в лодку груз и принялся разглядывать в бинокль лиман. По правде говоря, видно было плохо, разве что только простор угадаешь за плотной стеной шуршащего камыша.
– Может, в хату пойдете? – сказал водитель, поправляя на плече автомат. – Я б часовым пока…
– Вы вот что, младший сержант, нечего здесь болтовней заниматься! – резко сказал Толкунов. – Отправляйтесь к машине и немедля следуйте в отдел. Доложите, что у нас все готово к выполнению задания. Шагом марш!
– Есть, шагом марш! – Водитель неуклюже повернулся через левое плечо и затопал по грязи. Спина в новом, но уже малость замасленном ватнике выражала обиду.
– Не время сейчас расслабляться, – пробормотал старший лейтенант, снова изучая в оптику камышовые заросли и сообщил: – Як морской пехоте. К лодке никого не подпускать, быть наготове. Мезина – за старшого.
Катрин отстраненно посмотрела вслед командиру и потянула Женьку за рукав. Уселись, с трудом выискав относительно сухой бугорок. Рядовой состав топтался в нерешительности.
– Устраивайтесь, – пригласила Мезина. – Будем неизбежных астрономических изменений дожидаться, то есть темноты. А пока я вас проинструктирую. Вам командир группы мозги вправлял?
– Так точно, – сказал старший сержант, опускаясь на корточки. – Призвал осознать серьезность момента и важность задания.
– Вот это верно, – согласилась Катрин. – Не за портянками едем. Как понимаю, в деле бывали?
– Так точно. Награды как положено – в штабе на хранении. А так в тыл немцам ходили…
– Тогда считаю инструктаж оконченным, – пробормотала Катрин, сдвигая на нос пилотку. – Евгений, не сутулься. Сидеть неудобно.
Начальница вроде дремала, облокотившись спиной о Женькину спину. Земляков вполголоса беседовал с новыми знакомыми. Оба были постарше возрастом рядового младшего лейтенанта – опытные, рассудительные. Взрывник-старшина оказался татарином из Горького. Женька вспомнил о земляке старшины – о лихом механике-водителе, рассказал, как легкий танк по улицам летал, – эсэсовцы только головами вслед вертели. Радист в 43-м тоже был на Воронежском – успел с полком организованно за Северский Донец выйти. Повздыхали, вспоминая отступление. Женька смущенно заметил, что на фронте бывал мало, больше в столице, по специальности трудился. Старшина сказал, что знание языка – дело самое нужное. Если бы в каждой разведгруппе имелся человек, умеющий сносно «шпрехать», то таких бы дел можно было наворотить – только держись. Сам старшина, Махсун Шахметов,