Сказки. Алексей Толстой
я, так ты после сумерек из хаты – ни ногой, песни не пой над озерной водой, сиди смирно, тихо, как мыши сидят… – Слушаю, братец! – говорит Марья.
Ушел Иван в лес. Скучно стало Марье одной за станком сидеть; облокотилась она и запела: Где ты, месяц золотой? – Ходит месяц над водой, – В глыбко озеро взглянул, В темных водах утонул. Вдруг стукнуло в ставню. – Кто тут? – Выдь к нам, выдь к нам, – говорят за ставней тонкие голоса. Выбежала Марья и ахнула. От озера до хаты – хороводы русалочьи. Русалки-мавки взялись за руки, кружатся, смеются, играют.
Всплеснула Марья ладошами. Куда тут! – обступили ее мавки, венок надели…
– К нам, к нам в хоровод, ты краше всех, будь наша царица. – Взяли Марью за руки и закружились. Вдруг из камыша вылезла синяя, раздутая голова в колпаке.
– Здравствуй, Марья, – захрипел водяной, – давно я тебя поджидал… – И потянулся к ней лапами…
Поздним утром пришел Иван. Туда, сюда, – нет сестрицы. И видит – на берегу башмаки ее лежат и поясок. Сел Иван и заплакал. А дни идут, солнце ближе к земле надвигается. Настала купальская неделя.
«Уйду, – думает Иван, – к чужим людям век доживать, вот только лапти новые справлю». Нашел за озером липку, ободрал, сплел лапти и пошел к чужим людям. Шел, шел, видит – стоит голая липка, с которой он лыки драл. «Ишь ты, назад завернул», – подумал Иван и пошел в другую сторону. Кружил по лесу и опять видит голую липку. – Наважденье, – испугался Иван, побежал рысью.
А лапти сами на старое место загибают… Рассердился Иван, замахнулся топором и хочет липку рубить. И говорит она человеческим голосом: – Не руби меня, милый братец… У Ивана и топор вывалился. – Сестрица, ты ли?
– Я, братец; царь водяной меня в жены взял, теперь я древяница, а с весны опять русалкой буду… Когда ты с меня лыки драл, наговаривала я, чтобы не уходил отсюда далеко. – А нельзя тебе от водяного уйти?
– Можно, найти нужно Полынь-траву на зыбком месте и мне в лицо бросить. И только сказала, подхватили сами лапти, понесли Ивана по лесу.
Ветер в ушах свистит, летят лапти над землей, поднимаются, и вверх в черную тучу мчится Иван. «Не упасть бы», – подумал и зацепился за серую тучу – зыбкое место.
Пошел по туче – ни куста кругом, ни травинки. Вдруг зашевелился под ногами и выскочил из тучевой ямы мужичок с локоток, красная шапочка. – Зачем сюда пришел? – заревел мужичок, как бык, откуда голос взялся. – Я за Полынь-травою, – поклонился Иван. – Дам тебе Полынь-траву, только побори меня цыганской ухваткой. Легли они на спины, по одной ноге подняли, зацепились, потянули. Силен мужичок с локоток, а Ивану лапти помогают. Стал Иван перетягивать.
– Счастье твое, – рычит мужичок, – быть бы тебе на седьмом небе, много я закинул туда вашего брата. Получай Полынь-траву. – И бросил ему пучок.
Схватил траву, побежал вниз Иван, а мужичок с локоток как заревет, как загрохочет и язык красный из тучи то метнет, то втянет.
Добежал до липки Иван и видит – сидит на земле страшный дед, водит усами…
– Пусти, – кричит Иван, – знаю,