Личная жизнь адвоката. Наталья Борохова
комитет? – у Евы не было сомнений, что ее бессовестно надувают. Ей ли не знать, что такие приемчики иногда используют следователи, чтобы напугать человека до полусмерти и заставить его говорить.
– Так, значит, нос вы ему все-таки разбили? – ухмыльнулся сыщик. – Ну, что же! Чем дальше в лес, тем толще партизаны. Это уже кое-что… Может, мы оформим явку с повинной, и я похлопочу перед начальством о том, чтобы вас пока отпустили домой?
– Но в чем я должна признаваться?
Следователь посмотрел на нее с жалостью, как на актрису, играющую неубедительно.
– В убийстве, милая. Признаваться в том, что вы убили человека.
– Вы хотите сказать, что Артем Винницкий мертв?
– Я хочу сказать, что Артем Винницкий убит. А это, как вы понимаете, две большие разницы.
Слова следователя пришлись ей точным ударом в солнечное сплетение. Ева потеряла ощущение реальности происходящего. Это было сродни ее возвращению в далекое детство, в тот день, когда мама поведала ей о том, что сказание о ее отце, герое-летчике, не более чем красивая легенда. Губы следователя шевелились, как в немом кино. Они то раздвигались в снисходительной улыбке, то сжимались в тонкую полосу. Он что-то говорил, нахмурив брови, жестикулируя, но смысл его слов был ей непонятен. В висках билась нелепая фраза: «Артем убит». В этих словах не было никакого здравого смысла, поскольку перед ее глазами по-прежнему стояло лицо Артема, его неподражаемая мальчишеская улыбка. Она слышала интонации его голоса и ощущала знакомый запах его туалетной воды. Он казался ей живым и осязаемым, в отличие от следователя, представителя фирмы розыгрышей. Вот сейчас он закончит говорить, и в двери зайдут все ее знакомые с плакатом «Поздравляем! Тебя разыграли», а с ними Артем, с огромным букетом цветов. Но вместо этого в дверь вошел хмурый мужчина, который жестом потребовал следовать за ним. Они долго шли по длинному коридору. Потом в одном из кабинетов ее пальцы мазали черной краской и копировали на бумагу. Она долго оттирала их грязной тряпкой, не представляя, каким образом она будет добираться до дома. Но ее лишили таких хлопот, заставив подписать какие-то бумаги, потом еще протокол. Его беспрестанно о чем-то спрашивали, она тупо молчала, мечтая о том, чтобы ее наконец оставили в покое. Формальностям не было ни конца ни края. Только после того, как за ней захлопнулась тяжелая дверь и лязгнул ключ, она немного пришла в себя. Под низким потолком было крошечное окошко в клеточку, через которое виднелся клочок неба величиной с носовой платок…
Глава 4
У Елизаветы Дубровской начало дня оказалось тяжелым. Близнецы беспокойно спали ночью. Ничего удивительного в том, что утром голова молодой матери напоминала колокол. Она принялась за утренние дела, но из-за усталости все получалось у нее долго и неловко. Она поминутно смотрела на часы, дожидаясь прихода няни. Но Лида запаздывала, что было на нее совсем не похоже. Поэтому кормить детей, готовить им смесь, пеленать их пришлось самой. Лиза курсировала между кухней и детской под истошные вопли малышей и уговаривала себя не впадать в панику. Это было непросто, так как