Тень секретарши Гамлета. Ольга Степнова
спереть с веревки белье очень трудно – кругом гуляют мамаши с детьми, а за окнами близлежащих домов наверняка прячутся граждане, любящие наблюдать, что происходит на улице.
Нужная квартира находилась на втором этаже, и окна ее выходили прямо на веревки с носками. Как Вася вычислил, что именно здесь должны находиться свидетели, Сева не понял, но ему на это было плевать. Сказано поговорить, источая чесночный запах, он и поговорит. Исключительно из уважения к прошлым и будущим заслугам Лаврухина перед частным сыском.
– Мужики! – завопил Сева, едва дверь начала открываться. – Я сосед ваш из соседнего дома! У меня покрывало с веревки сперли! Новое совсем покрывало, бабка его крестиком в сорок шестом году вышивала! Вечером сушить повесил, утром вышел – фиг вам, а не покрывало висит! Носки, платки всякие, а покрывало – тю-тю! Может, на видеокамеру скинемся, мужики, чтоб спокойно жилось, а?! И домофоны во всех домах забабахаем! Поддержите меня, мужики… – Севка поперхнулся темпераментной речью, потому что «мужиками» оказались две прехорошенькие девчонки лет двадцати. Брезгливо морщась от запаха чеснока, они словно курочки топтались возле двери – в халатиках, в тапочках, с нежными лицами, которые не успели накрасить.
Из квартиры на Фокина пахнуло ароматом свежезаваренного чая. «Тьфу, леший!» – ругнулся он про себя. Его мужские позиции перед красотками были безнадежно утрачены.
– Мы квартирантки, – сказала одна из них. – Мы скидываться на ваши видеокамеры и домофоны не будем.
– Но ведь прут и прут, – пробормотал Севка, стараясь дышать в сторону. – Что ни повесишь, все прут…
– Да плюньте вы на свое покрывало! – воскликнула та квартирантка, которая была погрудастее.
– Плюньте! – поддержала ее та, что поглазастее. – Если его еще ваша бабушка вышивала, то ему как минимум сто лет в обед.
– Покрывало дрянь, конечно, – согласился Фокин. – Только у одной дамочки тут недавно трусики с лифчиком сперли, так вот они полторы тысячи евро стоили. Слыхали про такое происшествие?
– Проходите, – неожиданно пригласила его глазастая.
– Через порог нельзя разговаривать, – поддержала ее грудастая.
Фокин тяжко вздохнул и, проклиная свой спортивный костюм, а в особенности лаврухинский чеснок, прошел на уютную кухню, где на плите, весело посвистывая, закипал чайник. Присев на табуретку, Севка почувствовал, что портит собой интерьер этого девичьего гнездышка.
– Я Маша, а это Даша, – представилась глазастая. – Мы тут всего месяц живем. Учимся в институте, а квартиру снимаем. Сами посудите, дорогой сосед, какой нам резон на видеокамеры и домофоны скидываться, если это не наша квартира?! Пусть хозяйка платит, если ей надо, а ей не надо, потому что она большей частью в Америке живет.
– И потом, – вмешалась Даша, – ну кто в наше время белье на улицу сушить вывешивает?! Ну зачем?! Это в советские времена принято было, а сейчас – наркоманы, маньяки, пьяницы, трудные подростки и эти, как их… фетишисты. Да они за копейку убьют, не то что бабушкино