Очевидец (сборник). Сергей Чекмаев
суициду привлек к себе внимание грозной Анафемы исключительно по причине несоответствия буквы устава его духу и некоторых сомнительных финансовых операций. И даже не сам замешан в них, а лишь как объект для мошеннических действий нечистоплотных жертвователей.
И всё же ведущий не уследил. Нашелся юный гений, разом повернувший отношение аудитории к контроллерам.
– Ди-джей Глагол. Радио «Свободный мир». Скажите, уважаемые борцы со свободой вероисповедания, вы преследуете Елагина так как он, после исключения из семинарии, посмел доказать себе и всем окружающим, что является лучшим исповедником и духовником, чем любой из ваших хваленых попов?
Артем взял микрофон, секунду помолчал, постаравшись унять гнев.
– Мы проводим проверку, а не преследуем, уважаемый Глагол. Это, во первых. Во вторых, Елагин – непрофессионал, дилетант в самом крайнем проявлении. Недоучившийся семинарист и психотерапевт с трехмесячных курсов. Обе профессии имеют дело с людьми, а значит, требуют крайней деликатности. Которой Елагин не имеет в принципе, ибо она приходит только с опытом. Результат известен – только за прошлый месяц в Приюте произошло три самоубийства. Не знаю, хороший ли он исповедник, но духовник из него получился аховый. И вместо того, чтобы признать свою несостоятельность, он продолжает упорствовать, а это приводит к новым и новым жертвам. Остается лишь сожалеть, что в Уголовном Кодексе статья о доведении до самоубийства чрезвычайно туманна, и Елагина мы по ней привлечь не сможем…
Журналистская братия зашумела. Из задних рядов послышались выкрики.
– …но обещаю вам, что моя группа использует все законные методы, чтобы остановить суицидальный конвейер и осудить Елагина.
– По какой статье? – спросил кто-то.
– В интересах следствия этого я вам, конечно, не скажу.
Проигнориров очередь, поднялась некрасивая девушка в зеленой блузке. Представилась:
– Анна Гнедова. Правозащитная газета «Честь и достоинство», – и дерзко выбросила вперед руку с включенным диктофоном: – Вы так рветесь всех осудить и посадить, Артем Ильич! Может, вы еще и смертную казнь вернете!
Артем принял вызов:
– Это не в нашей компетенции. И совсем не относится к делу Елагина. Но если вы хотите знать мое личное мнение, как человека и гражданина, а не как старшего контроллера Анафемы…
– Хочу! – Девушка тряхнула непослушной гривой.
– Пожизненно кормить, содержать, охранять маньяков и убийц – тех, кто совершил тягчайшие преступления против личности, – слишком опасно для общества. Даже при бдительной охране у заключенного всегда есть возможность сбежать. Не говоря уже о примере для будущих преступников. Мы сами развязываем им руки: пожизненное заключение – вот максимум того, что им может грозить. Плюс шанс на амнистию или замену на максимальный срок. Двадцать пять лет за решеткой – это, конечно, много, но все-таки не навсегда…
– Значит, вы считаете,