Первая ночь. Марк Леви
была теплая. Вакерс спустился на Орлеанскую набережную и взглянул на фасад дома: на шестом этаже в окнах гостиной Айвори погас свет. Он пожал плечами и продолжил прогулку. Как только он свернул за угол улицы Ле-Регратье, припаркованный у тротуара «ситроен» дважды мигнул фарами. Вакерс открыл дверцу и устроился на пассажирском сиденье. Водитель протянул руку к ключу зажигания, но голландец жестом остановил его:
– Подождем несколько минут, если не возражаете.
Они не разговаривали. Тот, кто сидел за рулем, достал из кармана пачку сигарет и чиркнул спичкой:
– По какой причине мы торчим тут у всех на виду?
– Телефонная кабина прямо напротив.
– О чем вы? На набережных нет кабин.
– Будьте любезны, затушите сигарету.
– Вы стали борцом с курением?
– Нет, но огонек могут заметить с улицы.
На набережную вышел мужчина. Остановился, облокотился о парапет.
– Это Айвори? – спросил человек за рулем.
– Нет, Папа Римский!
– Он говорит сам с собой?
– Он звонит.
– Кому?
– Не валяйте дурака! Если человек вышел из дому среди ночи, чтобы сделать телефонный звонок с набережной, значит, хочет, чтобы имя собеседника оставалось тайной для остальных.
– Так зачем сидеть в засаде, раз мы все равно не можем услышать его разговор?
– Хочу проверить одну догадку.
– Проверили? Можем ехать?
– Нет, меня интересует, что будет дальше.
– Значит, у вас есть догадка?
– До чего же вы болтливы, Лоренцо! Как только он повесит трубку, выбросит симку сотового в Сену.
– Собираетесь нырять за ней?
– Вы и впрямь круглый идиот, дружище.
– Чем оскорблять, лучше объясните, чего мы ждем.
– Узнаете через несколько мгновений.
Лондон
В маленькой квартире на Олд-Бромптон-роуд зазвонил телефон. Уолтер поднялся с кровати, накинул халат и вышел в гостиную.
– Иду, иду, – закричал он, подходя к круглому столику, где стоял аппарат.
Он сразу узнал голос звонившего.
– По-прежнему ничего?
– Нет, я вернулся из Афин вечером. Он там всего четыре дня, надеюсь, скоро у нас будут хорошие новости.
– Я бы тоже хотел так думать, но не могу не тревожиться, я не спал всю ночь. Чувствую себя беспомощным, и это меня ужасает.
– Честно говоря, профессор, я тоже мало спал в последние дни.
– Думаете, он в опасности?
– Меня заверили в обратном, призвали к терпению, но видеть его в таком состоянии очень тяжело. Диагноз поставлен, это оказалось несложно.
– Я хочу знать, не покушался ли кто-то на его жизнь. Для меня это принципиально важно. Когда вы возвращаетесь в Афины?
– Завтра вечером, самое позднее – послезавтра, если не успею закончить все дела в Академии.
– Сразу же мне позвоните и постарайтесь хоть немного отдохнуть.
– Вы тоже. До свидания. Надеюсь, до завтра.
Париж
Айвори