Дикая степь. Лев Пучков
Желтые, узкоглазые, кривоногие, вонючие…
– ???
– Ну, жрут все время бараний жир, потому и воняют им, – без тени усмешки на лице пояснил Бо. – Ну ты ж Профессор, знаешь, наверно: что человек жрет, тем он и воняет.
– Ты тоже все время баранину употребляешь, – напомнил я. – От тебя же не воняет!
– Ну, ты ж меня не трахал, – мудро заметил Бо. – А как засадишь ей, так сразу и завоняет. И того… Ну, короче, – п…да у них поперек.
– ???!!!
– Я тебе говорю! Не слыхал раньше, что ли? Они все время на конях ездили, потому – так.
– Брешешь как сивый мерин! – не поверил я в такую невозможную антропологическую вариацию. – Не может такого быть!!! Ну ладно – на коне. А когда пешком?
– А когда пешком ходят – хлюпает, – невозмутимо сообщил Бо. – Потому специальные трусы из верблюжьей шерсти шьют. Так что – возьми парочку журналов. Придется тебе там дрочить…
Я, конечно, информацию хулигана Бо подверг большущему сомнению и никаких журналов с собой брать не стал. Напротив, после такого несуразного заявления отчего-то загорелся желанием непременно сблизиться с какой-нибудь симпатичной калмычкой и самолично проверить все эти гадские инсинуации. Я хоть и реалист, но мнительный – чрезвычайно. Однако тут мы запросто обойдемся без протекции Бо – на такие дела мы и сами горазды!
А потому, помимо всего прочего, я прихватил с собой кучу кондомов фашистской фирмы «Sico», опасаясь, что на месте таковых может не оказаться…
Ну что вам сказать, дорогие мои? Бо – страшный врун. Толстый, противный, беззастенчивый враль.
Неожиданно для себя я обнаружил в Элисте множество весьма привлекательных дам, с каждой из которых я бы с удовольствием и надолго уединился в степном шатре либо в каком-нибудь старозаветном алькове.
Чопорная администраторша Саглара мне понравилась с первого предъявления: стройная, спортивная, где положено округлая, белокожая, с большими миндалевидными глазами и ярко очерченными красивыми губами, лишь едва тронутыми помадой. Ух!
Пахла она хорошим парфюмом от «Yves Rocher» – осторожно касаясь носом ее волос, я не заметил никаких посторонних флюидов, хоть как-то подчеркивающих индивидуальность ее природного запаха.
Зато явственно ощутил осторожную податливость дамы, плохо маскирующую тайное желание отбросить все нормы приличия и с разбегу прильнуть к моему могучему организму всеми своими выпуклостями и изгибами! И этот самый могучий организм, по ряду причин не вкушавший женской ласки в течение последней недели, мгновенно ответил на сей тайный зов.
– Жарко здесь, – хрипло пробормотал я, с трепетом прислушиваясь к трению, периодически возникающему между предательской вспученностью в области моего гульфика и жесткой резинкой ее юбки. – Выйдем подышим?
– Пошли, – с каким-то лукавым безразличием произнесла дама, пряча глаза. И опять я прочел в этом безразличии готовность к чему-то большему, нежели просто