Планида Ð¡ÐµÑ€Ð³ÐµÑ ÐšÐ°Ð¿ÑƒÑтина. Леонид Рейзер
всего один раз. Не уловил – получи… В следующий раз будь любезен внимательно учителя слушать.
Сейчас вот я наблюдаю, как тренеры, вплоть до тренеров сборной, ведут себя: крик, шум на тренировке и все – через губу. Я понимаю, что жвачка нервы успокаивает, но противно же смотреть, как ее мнут беспрестанно…
Гурий Викторович!
Спокойно все объяснял и доходчиво очень. Если кого-то наказывал, то строго по делу. Например, меня с одной тренировки выгнал. Как получилось: я на тренировке чуть отвлекся, он объяснял что-то, а я тихо шутки-прибаутки отпускал. И сам не слушал, и другим не давал, мешал, в общем. Как он заметил, не знаю. Только слышу: «Володин, вон с тренировки!» Шутки в сторону… Я, правда, отъехал к борту – с глаз долой, а сам думаю: ну как же могу уйти, как пропущу его указания? Постоял в сторонке минут десять, но с занятия не ушел. Ну как уйду? А как возвращаться? И Гурий Викторович тактично сделал вид, что вроде как и не заметил, что я не ушел. И я остался до конца тренировки, отработав в общей группе, как все.
Вот почему Викторыч перевел Сережку к нам? Сережка был на полгода младше, а в нашей старшей группе были люди и моего возраста, и на четыре года старше; и 52-го, и даже 48-го; ну такая пестрая компания была у нас. И Кузнецов бац – и перевел Капустина, который 53-го. Значит, разглядел в нем что-то!
Гурий Викторович! Порядочный. Образованный. Выдержанный.
А жена – красавица. Очень нам всем нравилась. Она беременна тогда была.
Очень тепло мы о Кузнецове вспоминаем. Ну все, кто прошел его школу, благодарны Гурию Викторовичу».
Смело полагаем – именно такой наставник был необходим ухтинскому самоцвету. Чтобы слов произносилось немного и каждое было весомо. Чтобы повышенных тонов не было, крика, суеты, ругани – тем более. Сергей и тогда в Ухте, и позже в Москве ощущал комфорт при более или менее спокойной работе над повышением мастерства – индивидуального и командного. Собственно, и Кулагин в «Крыльях Советов», а затем спустя три года в «Спартаке» не отличался суетой и руганью, а уж к своему любимцу тем более не мог применять методы кнута.
Александр Володин:
«Приближалась дата – пятидесятилетие Сергея Капустина. 2003 год. Я долго руководил хоккейным клубом ветеранов имени Сергея Капустина. И вот с приближением того юбилея мне пришла мысль – отыскать Гурия Викторовича. Сам-то он из Самары, туда и вернулся из Ухты. Я написал письмо самарскому губернатору: так, мол, и так, в вашей области проживает Г.В. Кузнецов, работал в такие-то годы в Ухте, его воспитанники выступали в таких-то командах, достаточно серьезных, а Сергей Капустин стал звездой советского спорта… прошу помочь с информацией о Кузнецове… прошу рассмотреть вопрос о поощрении прекрасного наставника хоккейного… И что-то ответа нет и нет. Раздобыл телефон губернаторский, нет, телефон самарского министра спорта. Звоню напрямую и представляюсь:
– Здравствуйте, Володин беспокоит.
– Да, да, получили ваше письмо. Простите, как ваше имя-отчество?
– Александр Михайлович.
– Александр