Долгая дорога домой. Игорь Чужин
он был глух к голосу разума и приказал прочесать лес практически без разведки. Ночная облава закончилась окружением укреплённого лагеря бандитов и ещё одним неудачным боем. Разбойники дрались за свою жизнь отчаянно, и мы разменяли жизнь ещё двадцати трёх ассасинов на трупы пятидесяти двух оборванцев, к тому же наш караван превратился в походный лазарет. Я почти трое суток провёл без сна, вытаскивая раненых с того света, и в результате такой нагрузки от меня остались только глаза и уши.
Чтобы не помереть от истощения, мне пришлось переселиться в повозку магини и усиленно питаться. На вторые сутки я пришёл в форму, но с этого момента стал с огромным уважением относиться к врачебной профессии. В прошлой жизни меня комиссовали из армии по болезни, и я провёл много времени в госпиталях. В результате этих мытарств во мне выработалась стойкая аллергия на земных эскулапов, и я без должного уважения относился к их профессии. Однако, побывав в шкуре полевого хирурга, я кардинально изменил своё мнение. Конечно, врачи тоже люди и ничто человеческое им не чуждо, но чтобы постоянно жить в окружении чужой боли и несчастий, при этом добросовестно выполнять свою работу за гроши, нужно быть фанатиком.
Ещё одним важным открытием для меня стало то, что Великий Ингар, оказывается, не всесилен. Моя жизнь на Геоне была полна приключений, которых я даже врагу не пожелал бы, и они сильно изменили мой организм. Временами у меня начали появляться сомнения: а человек ли я или превратился в монстра в человеческом обличье. Однозначного ответа на этот вопрос у меня не было, поэтому я не любил возвращаться к этой теме. Мои новые магические возможности пугали меня, но биологически я всё-таки остался человеком. Конечно, я изменился физически, и могу набить морду любому желающему, но без применения магии четверо или пятеро хороших бойцов могут запросто накостылять мне по шее. Для меня не было особой проблемой отправить на тот свет с помощью магии пару сотен врагов, но, спасая жизнь раненых, я буквально съедал своё биологическое тело и растрачивал жизненные силы до опасного предела.
Опыт спасения раненых ассасинов чётко определил границу моих физических возможностей. Дать толчок заживлению ранений средней и лёгкой тяжести я мог примерно у сотни человек, и при хорошем уходе они выздоравливали вдвое быстрее, чем обычно. Однако, если нужно было форсировать лечение и поставить раненого на ноги за пару дней, моего здоровья хватало только человек на двадцать. В особо тяжёлых случаях, когда раненый уходил за грань жизни, я мог спасти максимум пятерых, и сам после этого мало чем отличался от трупа. Для полного восстановления мне было необходимо отъедаться неделю, а к лечению несложных ранений я мог приступить только на третьи сутки.
Мой самоотверженный труд на поприще медицины не пропал даром и неожиданно нашёл горячий отклик в душе магини Аладриель. Когда после бессонных ночей я, обессиленный, свалился с лошади и очнулся в её повозке, то сразу понял, что меня усыновили. Эльфийка носилась со мной как с грудным ребёнком и даже пыталась кормить