Наследница Теней. Энн Бишоп
сегодня такой из-за Кассандры, да? – проницательно спросила Джанелль.
– Отчасти, – честно отозвался Сэйтан, прижавшись щекой к густым волосам девушки. – Нам придется покинуть Цитадель.
Ее тело так напряглось, что он невольно вздрогнул.
– Почему? – наконец произнесла Джанелль, отстранившись немного и пристальным взглядом изучая его лицо.
– Потому что Лорн решил, что нам следует жить в Зале.
– О… – протянула девушка. – Что ж, неудивительно, что ты в таком настроении.
Сэйтан рассмеялся:
– Да уж. Он знает, как лишить человека права на выбор. – Он нежно убрал выбившийся из прически локон с лица своей дочери. – Я действительно очень хотел бы жить вместе с тобой в Зале. Я очень этого хочу, поверь. Но если ты бы предпочла остаться в каком-нибудь другом месте или не хочешь сейчас покидать Цитадель, я не побоюсь вступить с ним в противоборство.
Ее глаза удивленно расширились.
– Ой, какой ужас! Это не самая лучшая идея, Сэйтан. Он гораздо больше тебя.
Сэйтан попытался сглотнуть.
– Это меня не остановит.
– Ой… – Она сделала глубокий вдох. – Давай лучше попробуем пожить в Зале.
– Спасибо, ведьмочка, – слабо произнес он.
Джанелль обняла его за пояс:
– Ты выглядишь усталым.
– Что ж, в таком случае я выгляжу гораздо лучше, чем чувствую себя, – произнес он, обнимая Джанелль за плечи. – Пойдем, ведьмочка. Следующие несколько дней будут суматошными, так что обоим нужно как следует отдохнуть.
8. Кэйлеер
Сэйтан открыл дверь Зала Са-Дьябло и оказался в средоточии хаоса.
Повсюду сновали горничные. Лакеи перетаскивали мебель из одной комнаты в другую, причем принцип их действий для Повелителя был покрыт мраком. То и дело пробегали садовники с охапками свежих цветов.
В самом центре большого зала стоял дворецкий, Беале, носящий Красный Камень. В руках он держал очень длинный список, управляя нескончаемым потоком людей и отдавая множество распоряжений.
Несколько сбитый с толку, Сэйтан направился к нему, надеясь получить объяснение происходящему. Однако, едва сделав пять шагов, он сообразил, что в царящей вокруг суматохе движущееся препятствие в его лице в расчет не принималось. То и дело в него врезались горничные, выражение лица которых быстро сменялось с раздраженного на почтительное, стоило только узнать в нем господина, хотя отрывистое «Извините, Повелитель» граничило с грубостью.
Наконец добравшись до Беале, Сэйтан резко ткнул его в плечо.
Беале покосился назад, увидел будто окаменевшее лицо Повелителя и поспешно опустил руки. За этим тут же последовал грохот, чей-то плач и возмущенный крик горничной:
– Только посмотри, что ты наделал!
Беале смущенно кашлянул, поспешно оправляя жилет, и принял невозмутимый вид, приличествующий дворецкому. Общее впечатление портили только раскрасневшиеся щеки.
– Скажи-ка мне вот что, Беале, – проворковал Сэйтан. – Ты знаешь,