Преемник. Марина и Сергей Дяченко
полог повозки, он крепко взял меня за ухо и что есть силы крутанул.
Бедный Муха, если такое с ним проделывают через день! У меня в глазах потемнело от боли, а когда я снова увидела Флобастера, то оказалось, что я смотрю на него через пелену слез.
– Ты думаешь, тебе все позволено? – спросил мой мучитель и снова потянулся к моему несчастному уху. Я взвизгнула и отскочила.
– Только попробуй, – пообещал он сквозь зубы. – Попробуй еще раз… Всю шкуру спущу.
– Зрителям же понравилось! – захныкала я, глотая слезы. – И сборы больше, чем…
Он шагнул ко мне – я замолчала, вжавшись спиной в брезентовую стенку.
Он взял меня за другое ухо – я зажмурилась. Он подержал его, будто раздумывая; потом отпустил:
– Будешь фиглярничать – продам в цирк.
Он ушел, а я подумала: легко отделалась. За такое можно и кнутом…
Впрочем, Флобастер никогда бы не простил мне этой выходки, если б не маска, спрятавшая ото всех его удивленно выпученные глаза.
Хозяин трактира «У землеройки» был от природы молчалив.
Хозяин трактира был памятлив; он знал, какое вино предпочитает сегодняшний его посетитель, – впрочем, что тут необычного, ведь посетитель – столь известная и уважаемая в городе личность…
Хозяин трактира понимал, что в этот день посетитель хочет остаться незамеченным; с раннего утра его дожидался столик, отгороженный ширмой от праздничного трактирного многолюдья.
Вот уже несколько лет подряд известный в городе человек приходил сюда и садился за этот одинокий столик, чтобы неторопливо выпить свой стакан изысканного напитка.
И хозяин, несколько лет наблюдавший за этим своеобразным ритуалом, прекрасно знал, что будет дальше.
Когда стакан уважаемого посетителя пустел примерно наполовину, в дверях появлялась тощая долговязая фигура; некий незнакомец склонял голову перед дверной притолокой – иначе ему было не пройти – и окидывал трактир вполне равнодушным взглядом. Незнакомец был сухой, как вобла, прозрачноглазый старик; кивнув трактирщику, он всякий раз направлялся прямо к столику за перегородкой. Трактирщик помнил, какое вино предпочитает незнакомец – вкусы старика несколько отличались от вкусов его сотрапезника.
Трактирщик готов был поклясться, что эти двое никогда не разговаривают. Уважаемый в городе человек в молчании допивал свои полстакана; старик, чуть пригубив свое вино, поднимался и уходил. Человек за одиноким столиком заказывал себе еще стакан и добрую закуску; если перед тем он казался веселым и напряженным, то теперь хозяин ловил в его глазах облегчение – и одновременно некое разочарование. Щедро заплатив, уважаемый горожанин покидал трактир, кивнув трактирщику на прощанье.
Хозяин «Землеройки» прекрасно знал, какое неизгладимое впечатление оказал бы на соседей рассказ об этих странных событиях, повторяющихся из года в год – и всегда в День Премноголикования. Хозяин знал это и предвидел восторг всеведущих кумушек – но был молчалив от природы. А возможно, нечто, непостижимое тонким умом трактирщика,