И мы очистим город. Джеймс Хедли Чейз
собравшись у большого стола, играли в крэп. В воздухе стоял тяжелый табачный смог. Увидев входящего Дьюка, Питер Каллен отвернулся от стола и шагнул навстречу:
– Слушай, Гарри, ты знаешь, что я хочу представить тебя своей невесте?
– Какой невесте? – рассеянно спросил Дьюк, следя за ходом игры.
– Да проснись же, старик. – Каллен потянул его за руку. – Только не говори, что забыл. Я уже не одну неделю за тобой охочусь. На сей раз предупреждаю – никаких отговорок.
Дьюк стряхнул оцепенение, и его узкое суровое лицо осветила неожиданно добрая улыбка.
– Прости, дружище, я думал о другом. Так ты хочешь познакомить меня со своей невестой? Отлично. Где и когда?
– Она приедет в восемь. Поужинаем вместе?
– Ну уж нет. – Дьюк покачал головой. – Никогда не надо нарушать междусобойчик влюбленных. Лучше скажи, где вас найти, и я присоединюсь попозже.
Каллен улыбнулся:
– Не болтай чепухи, мы еще не на той стадии. Так куда пойдем?
– В «Пери», к Бельману. Годится? Тогда давай договоримся на полдевятого.
– О'кей, – согласился Каллен и, понизив голос, добавил: – Скажи-ка, это, случайно, не Келлс только что был у тебя?
Дьюк метнул на него быстрый взгляд и погладил усы.
– Да, он самый.
– Ужасный мерзавец! – Каллен нахмурил брови. – Хотел бы я повстречаться с ним в темном уголке...
– А я – нисколько, – с улыбкой заметил Дьюк. – Такие встречи приятны только с девочками. – И, резко меняя тему, спросил: – Не знаешь, Шульц наверху?
Каллен кивнул.
– Мне надо с ним потолковать. – Дьюк направился к лестнице. – До скорого, дружище!
Каллен помахал ему рукой и вернулся к столу.
Поднявшись на последнюю площадку лестницы, Дьюк выбросил окурок и открыл застекленную дверь, на которой виднелась когда-то позолоченная, а теперь полустертая надпись: «Пол Шульц, администратор». Жирный и лысый хозяин кабинета восседал за громадным столом. У него были тревожно бегающие холодные глаза, а щеки прорезали две глубокие вертикальные борозды – следствие постоянной «дежурной» улыбки. «Надо же – Гарри», – пробормотал Шульц и указал жирной лапой на кресло. Дьюк сел, скрестил на плоском животе руки и без особой симпатии воззрился на Шульца.
– Как дела? – осведомился тот.
– Нормально. Поставил кучу денег на Золотое Крыло и Кистрибу. И обе примчались как по воздуху.
Шульц подвинул гостю коробку толстых сигар:
– Значит, удачный денек.
– Да, очень, – согласился Гарри, обводя комнату рассеянным взглядом.
– Верные люди говорят, теперь надо ставить на Палоццу, – продолжал Шульц, извлекая из ящика стола бутылку и два стаканчика.
– Держи карман, – расхохотался Дьюк, – эта кляча годится разве что для детской карусели.
– Ладно-ладно, – Шульц протянул ему виски, – не будем об этом. Скажи лучше, с чем пожаловал?
Дьюк поудобнее устроился в кресле:
– Я бы хотел знать, чего так боится Бельман.
– Бельман? – Улыбка вдруг исчезла с физиономии