Ядерная осень. Вячеслав Хватов
голос Волохова. Тот, не уверенный, что его последние слова дошли до полковника, напомнил о погибших на трассе «срочниках» еще раз.
– А? Что? Хорошо. Все сделаем. Похороним. Сафонов, – Селезнев высунулся в окно, – гости заправились? «Курган» установили? Тогда сажай к ним двадцать человек на броню. – И, обернувшись к майору: – Не возражаешь?
– Да нет.
«Этот далеко пойдет, – Волохов спускался по лестнице. – Если не грохнут в ближайшее время и если с «крышей» повезет, – он отметил словечки, бывшие в ходу в начале века, которых было уже давненько не слыхать. – Без «крыши» полковник вряд ли долго протянет. А что? Местность в округе вроде «чистая», без радиации, и разрушений нет. Население по округе не шарится, сидит по домам, запасы доедает, а крупных хищников такая мелочь эмчеэсовская не интересует пока. Вон, даже «зилок», набитый оружием, три недели на трассе валяется».
Выйдя из потрепанной двухэтажки эмчеэсовской конторы, он направился к своей БМПТ.
– Сотников, заводи, хорош клопов давить.
– У меня, товарищ майор, клопы только на броне катаются, я с ними строго. – Крышка люка, захлопнувшись, подвела черту под намечающейся дискуссией о тяжелом быте домашних паразитов.
22.09.2026 г. Москва.
Тоннель в районе станции метро «Площадь Ильича»
– А вот еще анекдот, значит. Приходит Абрам к Моне в бункер и говорит:
– Можно я побалуюсь с твоей Сарой?
– Да можно, чего уж там. Она там, на верхнем ярусе, на нарах.
Через полчаса Абрам возвращается.
– Ну как? – спрашивает Моня.
– Да ничего. Классно! Только забрался я на нее и чувствую, холодная она какая-то.
– Да она и при жизни была холодна.
– Уха-ха-ха, у-хи-хи-хи.
– А вот еще…
– Тихо, – Топоров замер. – Да тихо вы. Там кто-то шастает.
– Тебе кажется – ты и крестись. Иди и посмотри, короче.
– Ну и пойду.
– Топай, топай. Так вот… Идет наркоман по тоннелю…
Бывший инспектор ГАИ, расстегнув кобуру, медленно пошел в то место, где минуту назад что-то шебуршалось, а двое юмористов продолжали травить анекдоты. Помотавшись по тоннелю туда-сюда, заглянув в сбойку между двумя рабочими тоннелями, Топоров вернулся назад, но тех двоих как ветром сдуло.
– Вот, блин, уроды. Я что, тут должен один за них отдуваться? Нет уж. – И он быстро зашагал в направлении «Площади Ильича», надеясь застать начальника станции еще трезвым.
Поднявшись на платформу, на которой было не продохнуть от тут и там дымящихся костров, Топоров одно за другим обошел беспорядочно разбросанные становища в надежде найти сбежавших из дозора. Так никого и не обнаружив, ввалился в кабинет к начальнику станции. Тот был мертвецки пьян.
– У-у, скотина. – Топоров, развернувшись, побрел в более-менее чистый ПТО, где жили семейные и не так воняло станционной бомжатиной.
«Да все мы теперь бомжи», – он завернулся в какое-то