Мир-на-Оси. Алексей Калугин
и людей. В общем, все, кто видел ее, идущую по тротуару, только молча провожали незнакомку долгими завороженными взглядами. Одни улыбались. Другие утирали пальцем нос. Третьи нервно сглатывали. Четвертые цокали языком. Говорят, какой-то пожилой почтенный гоблин даже грохнулся в обморок. Впрочем, случилось это возле паба «Лемюэль». Так что гоблин мог оказаться попросту мертвецки пьяным.
Но, как бы там ни было с гоблином, незнакомка стоила того, чтобы посмотреть ей вслед. Да еще и присвистнуть. С восторгом и завистью. С восторгом от того, что в Централе, оказывается, еще можно увидеть такую красотку. И завистью к тому, кто бы решился подойти к этой крале и заговорить с ней. Ну хотя бы о погоде. Или об изменении маршрутов перелетных птиц, вызванных строительством Великой Вай-Вэйской Плотины.
Оценивая возраст незнакомки, свидетели расходились во мнениях. Мужчины давали ей от шестнадцати до тридцати пяти. Женщины – от двадцати семи до сорока трех. Зато оказавшийся неподалеку портной Зингер точно определил ее рост – метр шестьдесят восемь. Также он заметил, что незнакомка была худощава и ноги у нее длиннее, чем обычно. Когда же стоявшая рядом жена Зингера поинтересовалась, что значит длиннее, чем обычно, портной тут же все разъяснил:
– Это примерно как у тебя, дорогая!
Волосы у незнакомки были иссиня-черные и, как добавил цирюльник Ступка, очень аккуратно подстрижены под каре.
Цвет глаз ее никто назвать не мог – глаза прятались за большими солнцезащитными очками.
Одета незнакомка была в короткую ярко-красную курточку из искусственной кожи, со множеством ремешков и застежек. Под курткой можно было заметить тонкий темно-коричневый свитер. Черная кожаная ультракороткая юбка, несомненно, лишь подчеркивала все достоинства ее фигуры. А узкие сапоги-ботфорты с отворотами на середине бедер превращали ее и без того идеальные ноги в подлинное произведение искусства. Последнее утверждение принадлежит скульптору Безрукову, видевшему незнакомку из окна своей мастерской и разбившему после этого все, что он успел изваять в мраморе, глине и бетоне. Медные и бронзовые статуи Безруков отдал старьевщику за пять бутылок дешевого красного вина.
Последней деталью уже почти законченного портрета таинственной незнакомки был бумажный зонтик с нарисованными на нем журавлем и тремя ирисами. Незнакомка несла его, элегантно положив на плечико.
А вот чего у нее не было, так это сумочки. И – это уже приметили видевшие ее женщины – на незнакомке не было ни одного украшения. Ни кольца, ни браслета, ни серег, ни даже цепочки на шее. Странно? Наверное. Хотя, конечно, дело вкуса.
Первым подкатить к незнакомке решился Мишка-Нож.
В Развеселом квартале человек он был известный. Хотя, сказать по чести, особой любовью и уважением у местного населения не пользовался. Мишка был пижон и бездельник. Да при этом еще водил дружбу со странными личностями, наведывающимися в квартал с непонятными целями. Когда Мишку спрашивали о его друзьях, он закатывал глаза и с таинственным видом говорил что-то о грядущих перспективах и радикальных тенденциях. Что такое радикальные