Вся правда, вся ложь. Татьяна Полякова

      Снег на солнышке успел подтаять, я дважды угодила в лужу и дала себе слово завтра же отогнать машину в сервис. В частном сыске без тачки никуда. Погони, перестрелки… Права Агатка, не своим делом я собираюсь заняться. Впрочем, не в первый раз.

      Я успела запрыгнуть в отходящий троллейбус, сунула руку в карман пальто в поисках мелочи. Под ногами грязная жижа, рядом тетка-кондуктор с сердитым видом наблюдала за моими попытками наскрести нужную сумму.

      – На паперти, что ли, стояла? – спросила она, забирая горсть меди.

      – На паперти нынче подают плохо, – пожаловалась я.

      – Тебе в другом месте стоять надо, озолотишься.

      «Вот чертова баба», – думала я в досаде, обозревая пейзаж за окном, на пятой по счету остановке я вышла и почти сразу заметила Одинцова. Он нарезал круги возле темно-красной «Хонды», стоявшей прямо напротив кафе с яркой вывеской «Каприз».

      – Геннадий Владимирович! – крикнула я и побежала к нему через дорогу.

      Он вскинул голову, махнул мне рукой и попытался улыбнуться. Через минуту я оказалась рядом с ним, и мы затоптались на месте в некотором замешательстве, точно влюбленные на первом свидании. Хотя Одинцов и улыбался, но его тревожное состояние угадывалось, а мрачные думы никакая улыбка скрыть не могла. Не знаю, действительно ли его порадовал мой звонок, точнее, предложенная мною замена, впрочем, утопающий хватается за соломинку. Одинцов, с моей точки зрения, утопающим все же не был, после убийства прошло меньше месяца, у следствия есть все шансы найти убийцу, так что безнадежность, с которой говорил Одинцов, немного преждевременна. Правда, он опасался стать подозреваемым… А вдруг именно это его и беспокоит? «Нечего гадать, – одернула я себя. – Поговори с человеком и все узнаешь».

      – Посидим в кафе? – произнес Геннадий Владимирович, все еще переминаясь с ноги на ногу.

      – Там, наверное, будет удобнее, – ответила я с сомнением: вдруг Геннадий Владимирович экономный? За свой кофе я сама расплачусь.

      – Да-да, идемте. – Он зачем-то взял меня за руку, и мы вошли в кафе.

      Посетителей было немного, мы выбрали стол у окна, заказали кофе. Одинцов сбросил куртку, помог мне снять пальто, я заметила, как дрожат его руки. Он устроился напротив меня, потянулся за сигаретами, но тут же поинтересовался:

      – Вы курите?

      – Пытаюсь бросить. Но вы можете курить.

      – Я тоже пытался бросить, – невесело усмехнулся он, закуривая. – Держался больше года. Теперь без сигарет обходиться не могу.

      Он глубоко затянулся и уставился в окно. Я достала блокнот и ручку, помолчала немного, готовясь к долгому разговору, и сказала:

      – Геннадий Владимирович, начнем с главного вопроса: у следователя есть причина вас подозревать?

      Он пожал плечами:

      – Думаю, причина проста – других подозреваемых на сегодняшний день нет.

      Нам принесли кофе, я сделала пару глотков, надеясь согреться, в кафе было довольно прохладно, хотя, может, мне так только казалось.

      – Извините, что мне придется задавать вам вопросы, на которые вы уже