Сваха Ð´Ð»Ñ Ð´Ñ€Ð°ÐºÐ¾Ð½Ð°. Ð›Ð¸Ð»Ð¸Ñ Ð›Ð¸ÑовÑкаÑ
слабо улыбнулся, словно ни минуты и не сомневался:
–Тогда – идемте.
***
Имелось предание, что Дракон-Отец, уходя на покой, пообещал своим детям, что услышит любую их молитву, если она будет вознесена в определенном месте. И местом этим был пустой пятачок земли на базарной площади. Вначале там стоял лишь обелиск из полированного обсидиана, возведенный по приказу Первого Дракона. Те же легенды говорили, что в самые ясные дни на обелиск невозможно было смотреть, так он блестел в солнечных лучах.
Позже, когда княжество Аралион стало разрастаться и богатеть, а драконье семейство плодиться, исчисляясь сотнями отпрысков, на месте обелиска воздвигли храм. Обелиск, впрочем, оставили, как дань Дракону-Отцу, но теперь святость приписывалась не только его блестящим бокам, но и стенам, потолку и множеству изображений божества всех размеров. И о том, что Дракон-Отец почитал простоту превыше всего, очень скоро забыли напрочь.
Я не часто бывала в Святилище, пускай и жила вдвух шагах, не испытывала трепета перед обсидиановым обелиском или золотой фигурой Дракона-Отца, обнимающей острый шип купола здания, и прохладно относилась к ежегодным шествиям в День Поминовения. Но сейчас меня охватила паника, при одной только мысли, что Лоркан направит меня именно туда, дабы я смогла преклонить колени перед обелиском и поклясться.
У моей богини были непростые взаимоотношения с Вергельдом, драконьим предком. Когда-то давно они любили друг друга, пока Селофиссар не сбежала в Великую Пустыню, скрываясь от неизвестной опасности. Вергельд страдал от потерянной любви, но жизнь продолжалась. Когда я была маленькая и слушала легенды из уст нянек, мне было страшно интересно – действительно ли Селофиссар любила Вергельда? А если любила, то почему так легко покинула своего возлюбленного?
– Это вовсе необязательно, – словно извиняясь, произнес Лоркан, выходя в коридор и придерживая для меня дверь. Я пробормотала благодарности, не поднимая глаз. Ему не нужно было объясняться: Одхан ни с меня, ни с князя живых не слез бы. Слишком много власти было сосредоточено в руках человека, в котором не было ни единой капли драконьей крови. На какой-то миг мне подумалось, что и сам Лоркан страдал от того, как обстоят дела, и шел по пути наименьшего сопротивления.
Но мои опасения о визите в Святилище оказались беспочвенными. Князь повел меня в личную молельную комнату, и даже издалека я ощутила приторный, почти тошнотворный аромат благовоний, которые круглосуточно там курились. От тяжелого, насыщенного запаха мне стало дурно. Покачнувшись, я всплеснула руками, в поисках опоры, но Лоркан оказался проворнее. Он вежливо подставил мне плечо, позволяя опереться, и даже не попытался прикоснуться к моей руке или талии без разрешения. Не смотря на то, что он сам до сих пор страдал от боли, которую причиняла ему рана, он не позволил мне упасть.
– Почему не Святилище Дракона?
На нас были устремлены пристальные взгляды, как минимум десяток – гвардейцы, шагающие за нами след в след, слуги и, самое страшное, Одхан. Он тоже рядом,