Лучший. Ðиколай Петров
прошлую жизнь, полную страданий и смерти. Жизнь, прожитую задолго до того, как познакомился с Гролией. Тогда у Империи было много врагов. И он выполнял свой долг перед Империей, истребляя их. Тогда он сам этого желал. Но это была не жизнь. Только с появлением Гролии душа наполнилась смыслом, а с рождением детей заиграла новыми красками. И он поклялся себе, что никогда не позволит своим детям увидеть жизнь, полную смерти, которую видел он сам. Позже этот принцип распространился на всех учеников Школы, где его умениям смог найти применение отец. Есений учил детей защищаться, а не убивать. Впрочем, прошлая жизнь не оставила его полностью, Скрытый орден настоял на обучении своих теней. Такова была воля Повелителя.
– Просто не мешай мне работать, – сказал тень и ушел, оставив Есения в смятении.
– Что-то случилось? – подошла к супругу Гролия.
– Ничего, душа моя, – обнял тот любимую. – Просто старый друг показал свое лицо.
– Ну и где вино?
Пока мы шли, затея нравилась мне все меньше и меньше. Как доверчивый мальчик поплелся за конфетой. Но когда пришли, напряжение немного спало. Обиталище Перихиса оказалось недалеко, буквально в паре кварталов. Похоже здесь я и проходил, когда он меня заметил. Место оказалось похожим на клинику, вполне себе больничный кабинет, почти как в Школе. Целитель завел меня в помещение и усадил на операционный стол. На мой вопрос тот пошарил в комоде, достал пузатую бутылку и протянул мне.
– Прошу.
Я откупорил пробку, сделал пробный глоток. Ничего так, крепко, терпко. К мясу пойдет.
– Сейчас я приготовлю инструменты и начнем, – потер ладони целитель.
Какие еще инструменты? Гролия лечила меня чистым Искусством. Перихис, тем временем, достал прямо из воздуха рулон плотной ткани и разложил на столе. Из первой ячейки достал перчатку и натянул на левую руку. Из второй вынул на свет маленькую колбу, положил рядом со мной. Из третьей Перихис вытащил скальпель, больше похожий на нож, с довольно большим лезвием. Все инструменты были матово-черного цвета. Артефакты.
– Ты сказал, что это безопасная процедура, – напрягся я, глядя на скальпель в его руке. – Зачем тебе нож?
– Эти артефакты предназначены для работы с душой, – попытался успокоить меня Перихис. – Я не буду касаться твоего тела. Ляг на стол, мне так неудобно работать.
– Зато мне удобно, – я перехватил бутылку другим хватом. – Если что не так, я бутылку тебе об голову разобью.
Целитель вздрогнул. Понял, что я не шучу. А я уже пожалел, что вообще за ним пошел. Кто его знает, что у него на уме. Сейчас порежет на органы и поминай, как звали.
– Не надо волноваться. Ты и так в ужасном состоянии, – зачастил Перихис, стараясь резко не шевелиться. – Сейчас я оттяну этой перчаткой часть твоей души, что отвечает за негативные эмоции, и удалю раздраженную часть. Это не займет много времени.
– Ну приступай, – сказал я, готовый в любой момент к неожиданностям.
Перихис сделал все так, как и сказал. Медленно поднес два пальца к моему солнечному сплетению и вытянул из груди, словно воду